Вчера была война. Игорь Глазунов

бои в Либаве продолжались до позднего вечера. Отчаянное сопротивление оказывали те, которым не удалось прорваться. До последнего бойца оказывали сопротивление доты на побережье верфи.

      В журнале боевых действий морского командования немцы отмечали: «…дот удаётся захватить после того, как в его амбразуры заливается и поджигается бензин. Но даже после этого выбежавший из дота противник перешёл в атаку и нанёс нам потери». Потери немцев составили 1609 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Также сбиты три самолёта. Потери с советской стороны неизвестны. Немецкими трофеями стали 659 винтовок, 98 станковых пулемётов, один эсминец, восемь подводных лодок, два торпедных катера и госпитальное судно.

      РАССКАЗЫВАЕТ МАМА

      В первые дни войны ещё была уверенность, что вот-вот этот кошмар кончится и подойдут наши.

      «Шёл шестой день войны, а казалось, что прошла вечность. В редкие моменты тишины память уносила меня в те дни, когда мы с твоим отцом, весёлые и счастливые встречали наших родителей, как мы ходили и выбирали тебе пелёнки и распашонки, кроватку, коляску. Как мы радовались скорому появлению новой нарождающейся жизни! Твой отец так был уверен, что родится мальчик, что даже купил детскую железную дорогу!

      Вспоминала тенистые дорожки приморского парка, дюны, в которых мы любили загорать, море, в котором мы купались уже в конце мая, шум прибоя, который был слышен в нашей квартире даже при закрытых окнах. Всё это стало неотъемлемой частью нашей жизни. Казалось, ничто не могло помешать нашему счастью.

      Ранним утром 28-го июня две машины с семьями военнослужащих двинулись по горящей Либаве в сторону железнодорожного вокзала. Риск попасть под обстрел был велик, но мы понимали, что это последняя попытка вырваться из окружения. Город уже мало напоминал ту Либаву, которая нас встретила ещё несколько месяцев назад. Улицы, ведущие к вокзалу, лежали в дымящихся развалинах. Опалённая листва липовых аллей. От взрывной волны у некоторых домов сползли стены, и была видна вся домашняя утварь. Какая-то нереальность происходящего, какой-то театр абсурда, а мы его участники.

      В одно мгновение мир перевернулся и стал огромной ареной смерти ни в чём не повинных людей. Приветливый приморский городок превратился для нас в смертельную ловушку. Под развалинами и от осколков бомб гибли мирные жители. Я прекрасно понимала, какая опасность грозит родителям твоего отца. Все были наслышаны об отношении фашистов к евреям. Понимали это и они. Абрам Ефимович за эти дни постарел, осунулся. Сказались переживания, о которых можно было только догадываться. Большие еврейские глаза, всегда грустные, смотрели на меня с немым вопросом. В них было всё…

      Хана постоянно плакала. Её, красивую, всегда улыбающуюся, жизнерадостную, сейчас было не узнать. Даже самый замысловатый сюжет жизненной драмы не мог бы предположить такого сценария развития событий.

      Машины двигались по городу медленно, объезжая развалины и через некоторое время мы благополучно подъехали к вокзалу.