Двойное сердце агента. Андрей Болонов

головой по сторонам.

      – Где-то здесь… предков кормит.

      – Что?..

      Олейников махнул в сторону вольера с обезьянами, и генерал разглядел Зорина, который, держась рукой за клетку и пошатываясь, кормил пломбиром шимпанзе.

      Майор был пьян в стельку, его лицо неожиданно принимало самые разные выражения: от глубокой сосредоточенности до детского умиления. Закончив скармливать мороженое, Зорин стал корчить обезьяне рожицы, высовывая язык и надувая щеки. Позади него раздался настойчивый кашель. Майор обернулся – перед ним стояли Плужников и Олейников.

      – Товарищ генерал… – икнул оторопевший Зорин, – ваше задание выполнено… Только вот он чуть не воткнул мне в ухо мою любимую….

      Зорин вновь икнул и показал генералу трофейную ручку.

      – Смирно! – стараясь не привлекать внимания окружающих, злобно прошипел Плужников. – Бегом марш в управление! Сдать удостоверение и оружие!

      – Товарищ генерал, – перебил его Олейников, – оружие у майора Зорина я уже изъял, потому и пил он под дулом пистолета, привязанный к батарее. Не было у меня другого способа получить у него информацию про вас. Пока насильно пол-литра в него не влил, молчал как кремень…

      – Как кремень… – еле ворочая языком, подтвердил Зорин.

      – Простите его милосердно, – улыбнулся Олейников.

      – По справедливости – под трибунал надо, – сверкнул глазами Плужников.

      – Не надо… – жалобно попросил Зорин.

      – Да уж… – вздохнул генерал. – Ладно. Сказано же нам: милосердие паче справедливости.

      – Кем сказано? – заглянул в глаза Плужникову Олейников.

      – Не важно, – отмахнулся тот и повернулся к Зорину: – Чтоб ни капли в рот больше!

      – Он больше не будет, – улыбнулся Петр и предложил: – А вот мы с вами, товарищ генерал, вполне могли бы по рюмашке. Где-нибудь в менее людном месте. А то вон на крыше ваши подчиненные очень нервничают, не дай бог шмальнут…

* * *

      – Ну рассмешил старика! – хохотал Хрущев, хлопая Сидорова по плечу. – Ну рассмешил! «Хрен прикажешь», говоришь… Хороший анекдот! Ха-ха-ха!

      – Молодой он еще, Романский этот… – обиженно заворчал Сидоров, надеявшийся совсем на другую реакцию Хрущева на свой рассказ о совещании.

      – А у нас, как это в песне поется, – не унимался Хрущев, – молодым везде дорога, а нам старикам – что?

      – Почет… – вздохнул Сидоров.

      – Правильно, почет!

      Хрущев перестал смеяться, обошел стол, сел в кресло и внимательно посмотрел на Сидорова.

      – Не бойся, – сказал Хрущев, и в его глазах мелькнула хитрая искорка, – я тебя больше люблю. Вот уйду на пенсию, тебя у руля оставлю. Ты ведь старика не подведешь?

      – Никита Сергеевич… – взволнованно выдохнул Сидоров. – Я… да я… да спасибо…

      – Знаю, – решительно прервал поток благодарности Хрущев. – Ладно. Чего там еще на совещании-то было? Утрем мы нос американцам в космосе?

      Сидоров напрягся, изобразив на лице озабоченное раздумье.

      – Я вот что подумал,