Йага. Екатерина Гейзерих

черепа снова разразились смехом.

      – А как вы здесь оказались?

      Кости мгновенно замолкли, переглядываясь между собой.

      – Говорят, кто засмеется на похоронах, того после смерти отправят служить бабе Яге, – задумчиво ответил Йорик. – Вот мы и здесь. Упокоиться сможем, только если…

      Йорик сделал таинственную паузу, и все черепа замерли, ожидая продолжения.

      – Если нас кто-то простит и отпустит. Кто-то из живых. А живые сюда не заходят.

      – Так вы говорите, что я – живая? А вы все мёртвые, значит?, – Василиса смутно понимала, к чему клонит её ручной фонарь.

      – Что ты делаешь, остановись! – воскликнул Баюн, беспокойно оглядываясь.

      – Да! Ты живая! – подтвердил Йорик.

      – Да! Да! Да! Она живая! Какая красавица! Какие румяные щечки! Русская красавица!

      – Я могу вас отпустить!

      – Прекрати! Йага! Йага, сюда! – заорал Баюн и метнулся к двери. Кот отчаянно скребся в дверь, стараясь предупредить хозяйку, но та явно была занята чем-то более важным, чем проверять, не начудила ли Василиса по дороге.

      – Да, отпусти нас! Василиса! Ва! Си! Ли! Са! – скандировали черепа, и их глаза жадно светились в темноте.

      Василиса приняла диковинную позу. Её руки плавно взметнулись в воздух, как крылья птицы, готовой взлететь. Закрыв глаза крепко-крепко, она сосредоточилась, вспоминая, что знала о магии. Слова должны идти от сердца – так ей говорили. И теперь этот момент настал, она чувствовала, что вот-вот произнесет первое в жизни заклинание. Вася надула щеки, набрала полные лёгкие воздуха и…

      – Алохомора! Абракадабра! Гой еси! Пусть черепа будут свободны!

      Вася открыла глаза. Йорик с сарказмом смотрел на неё.

      – Просто скажи, что отпускаешь нас.

      – Извините, – замялась Василиса, – Я отпускаю вас, черепушки!

      И грянул гром, и наступила тьма темнее той тьмы, что и до этого сковывала Царство Мёртвых леденящим душу ужасом. И наступила ночь мрачнее той ночи, что когда-либо видел живущий на земле и под землей.

      Дверь избы с громким стуком распахнулась, впуская порыв холодного ночного воздуха. На пороге возникла Йага. Её вишнёвые глаза, полные ужаса и гнева, метнулись к черепам на кольях. Пальцы дрожали. Йага протянула руки, чтобы остановить отныне свободные кости, но было поздно.

      Черепа соскакивали с кольев один за другим. Они рассыпались во все стороны, покрывая лес живым ковром из мертвых глаз и зубов. В свете луны их потухшие глазницы мерцали, бросая отблески на деревья. Уносясь вдаль, они превращались в прыгающих светлячков, а затем и вовсе растворились в темноте.

      Лес гудел. Он полнился и сытился диким злорадным хохотом, что эхом разносился меж высоких сосен. Йорик, соскочивший с шеста и окрылённый свободой, радостно прыгал на месте. Он подпрыгнул вровень с головой Василисы и произнёс на прощание:

      – Спасибо тебе, Василиса! Мы ещё встретимся!

      С этими словами Йорик исчез в глубине леса, а за ним пропали остальные черепа, унося с собой последние проблески света. Больше ничего не осталось,