Лазутчик и крот. Игорь Нерюриков

незаметно проникнув в Форт Роббус. И поверь, что от такого чудовища как Костаправ это очень высокая похвала. Обычно он приказывает своим войнам не жалеть никого, ни солдат, ни женщин, ни детей.

      – Тогда жаль, что его сегодня утром не постигла такая же участь, – сказал Тнак.

      – Ты несколько наивен мой друг. Лев ничуть не лучше Костаправа. Я рассказал тебе сегодня, как его предали правители из Фрадерс, утаив одну деталь. После того как Лев убил их собственноручно, он принялся за их малолетних детей.

      Лиса и Тнак были ошарашены.

      С другой стороны стола Февраль жестом подозвал к себе Лександра. Слуги в мгновение принесли для него еще один стул, усадив рядом с правителем Острова Брани.

      – У вас отменный вкус. Дворец, пиршественный зал, вся эта мозаика. Это какое-то волшебство? – спросил Март у Царя Вулканического острова.

      – Если любишь искусство, не жалко вкладывать в него всего себя без остатка, – ответил Аэстет.

      – Искусство… без остатка. Никакое это не волшебство, а трюки факиров, – ехидно влез в разговор Февраль.

      – По крайней мере, я не трачу свое состояние на бесконечные войны.

      – Зато я трачу! В том числе и твое. И войны тебя не касаются, только за мой счет. Хотя какие тебе войны, ты всегда был неженкой. Без моего имени не сумел бы приструнить даже местных селян.

      Слуга поднес Сандалику серебряный кувшин и собрался наполнить его чашу. Тот прервал его жестом. Затем перехватил кувшин в свои руки и налил вина в опустошенный бокал старейшины Аршвисса. Его звали Гнет. Пятидесяти лет от роду, он имел приятную наружность, которая располагала в его пользу еще прежде, чем он успевал заговорить.

      – Благодарю за вино.

      – Разве серебряный кувшин сделан не в вашем городе? – спросил Сандалик.

      – Большинство Серебряных кувшинов такого качества изготавливают у нас.

      – Значит говорят правду, что Аршвисс окружают две серебряные скалы?

      – А это молодой человек, будет тайной.

      В разговор вмешался Иззя:

      – Две серебряные скалы хорошо, а одна золотая все таки лучше. Зуб даю, что большинство самых дорогих чаш на столе из Гольштайна. Ведь за сто серебряных монет, дают одну золотую.

      – Видимо у вас с этим никаких проблем, – подначивал его Сандалик.

      – А ты сомневаешься? В любом богатом доме нашего города, золота больше, чем в этом прекрасном дворце.

      – Может успокоишься, – прошипел ему на ухо Гнет.

      Но Иззя уже распалился и его было не остановить:

      – Я много слышал про Фрадерс, Нурен… От капитанов самых роскошных торговых лодок. Те из них, кто впервые видел мой город, приходили в ступор. Я просил их сравнить какой-нибудь Лут с Гольштайном. К вашему возможному сожалению, города острова Брани, иначе как сточной канавой они не называли.

      Февраль шепнул на ухо, сидящему рядом с ним Лександру:

      – Каков наглец. Надо бы поподробней разузнать про его золотую гору.

      Племянник