Шоумен. Баксы для Магистра. Владимир Васильевич Гриньков

виделись год назад, но я же всё время вижу тебя в твоей программе. В последний раз – действительно на прошлой неделе!

      Сделанное им открытие немало его позабавило. Хорошее настроение у человека. Сразу видно, что он рад встрече.

      – А я как раз по поводу дел годичной давности, – сказал я.

      И Мартынов тотчас же перестал улыбаться. Потому что «дело годичной давности» – это как раз та неприятная история, когда я совершенно случайно оказался в эпицентре событий, связанных с подпольной финансовой пирамидой, – я тогда едва не лишился головы. Начни в тот раз события разворачиваться несколько иначе – и сейчас программу «Вот так история!» вёл бы кто-то другой.

      – Рассказывай, – предложил мне Мартынов, и лицо у него стало таким серьёзным, будто я не сам к нему пришёл, а меня принудительно доставили на допрос.

      – Рассказывать мне особенно нечего, – постарался я придать беспечности своему голосу. – Зашёл к вам полюбопытствовать, чем там год назад всё закончилось.

      Ведь было расследование. Прокуратура занималась этим делом. Но я до сих пор не знал, до чего в конце концов удалось докопаться.

      Но моя беспечность не могла ввести в заблуждение Мартынова.

      – Что случилось? – спросил он, строго глядя на меня.

      – Вы помните Марию?

      – Ещё бы, – недобро усмехнулся Мартынов.

      – Я видел её вчера.

      У него вытянулось лицо.

      – Где?

      – Далеко от Москвы, – не стал я конкретизировать.

      – Она жива?

      – Да.

      – С Магистром поддерживает отношения?

      – Она говорит, что не поддерживает.

      Мартынов подумал, после паузы сказал:

      – Охотно верю, что не поддерживает. Потому что в другом случае ты вряд ли увидел бы её живой.

      Он задумчиво пробарабанил по столешнице пальцами какую-то мелодию, потом направился к сейфу и вернулся с папкой в руках. Из папки он извлёк сложенный в несколько раз лист ватмана, развернул его, и я увидел вычерченную от руки схему: разноцветные кружочки образовывали самую настоящую пирамиду. Внизу их было очень много, а чем выше – тем меньше и меньше, и на самом верху красовался один-единственный круг, в который было вписано слово «МАГИСТР». Некоторые кружочки были пустые, в некоторых я видел фамилии неизвестных мне людей – это и была та самая пирамида, судя по всему.

      Я поднял глаза на Мартынова.

      – Значит, расследование действительно проводилось? – спросил я.

      – Нет.

      – Откуда же у вас эта схема?

      Проследить множество цепочек, пускай даже и с разрывами, с пробелами, но суметь их восстановить где-то доподлинно, а где-то по наитию, чтобы в конце концов замкнуть эти цепочки на таинственного Магистра, – это огромный труд. Вот что я хотел сказать.

      – Видишь ли, некоторые расследования проводятся активно, а некоторые – спустя рукава. Это – велось спустя рукава, – Мартынов прихлопнул на схеме несуществующую муху.

      Мне показалось, что я угадал в его голосе досаду. Кто-то не дал ему год назад довести это дело до конца. И он до сих пор переживал по этому