Шоумен. Баксы для Магистра. Владимир Васильевич Гриньков

тут появился я. Выбежал из магазина. Фирсов меня увидел и сказал обиженно:

      – Ну, наконец-то! Ну чего они ко мне прицепились? Вы что – ничего им не объяснили толком, что ли?

      Я изобразил крайнюю степень растерянности.

      – Товарищ! – сказал я Оглоедову, которого я якобы не знал. – У нас тут съёмка! Вы нам съёмку срываете!

      А Оглоедов даже не удостоил меня взглядом. Просто отодвинул меня в сторону, чтобы не мешал, и приготовился продолжить свою беседу с беззащитным Фирсовым, но тут я проявил настойчивость – снова возник пред очами Оглоедова, и произнёс:

      – Моя фамилия Колодин. Мы тут проводим съёмку …

      Больше ничего я сказать не успел. И меня тоже Оглоедов взял за шиворот, как Фирсова, но я был повыше ростом и покрупнее, и потому поднять меня в воздух у Оглоедова не получилось – но тем не менее я почувствовал себя крайне неуютно.

      – Мне плевать, что тут у вас происходит, – сообщил мне Оглоедов. – Я только знаю, что баклан вот этот мою тачку увёл.

      И его товарищи закивали согласно – подтверждаем, мол, всё так и было, и за такое бесстыдное воровство надо либо руки рубить, как при шариате, либо вовсе по-простому ноги повыдёргивать.

      К нам уже спешила помощь. Прибежали несколько ребят.

      – Вот! – указал я на них. – Я же вам говорил – мы снимаем! Эти вот ребята должны были вроде как свою машину узнать! Эту!

      Я показал на «жигулёнок».

      – Какую же свою! – возмутился Оглоедов. – Не их это тачка! Моя!

      – Не их, – подтвердил я. – Это розыгрыш такой!

      – Зачем мне розыгрыш с моей тачкой? – продолжал бузить Оглоедов.

      Только теперь до бедного Фирсова, наконец, дошло, что этот мужик совершенно зверского вида, который его удерживает, – никакой к едрёне фене не актёр, а вовсе даже наоборот – нагло претендующий на его, Фирсова, родной автомобиль, грубый и бесцеремонный качок, и никакого розыгрыша тут нет.

      – Это моя машина! – сказал Фирсов со всей твёрдостью, на какую он только был способен в этой не самой выигрышной для себя ситуации.

      Прозвучало, честно говоря, не слишком впечатляюще. Попробуйте-ка отстаивать свои права, смешно болтаясь в тридцати сантиметрах над асфальтом.

      Но даже такое, произнесённое прерывающимся голосом заявление неприятно поразило Оглоедова.

      – Да я ж тебя щас удавлю! – расстроенно пообещал он.

      Вроде как он сначала хотел только машину отнять, а теперь вот придётся ещё с мужиком этим похлопотать, открутить ему голову – ну сам же, гад, напрашивается!

      Вокруг уже собиралась толпа. Место бойкое, жилой район.

      – Колодин! – крикнули в толпе. – Смотрите, Колодин! Тут съёмка!

      – Правильно! – очень натурально обрадовался я. – Съёмка тут у нас! А товарищ вот препятствует!

      Присутствие большого количества потенциальных свидетелей наконец подвигло Оглоедова на переговоры. Он даже отпустил меня.

      – Слушай, братан! – сказал он мне очень внушительно. – Пускай у вас съёмка. Но эта вот тачка – моя. Просекаешь?

      – Просекаю, –