Алхимик и королевский ингредиент. Олег Савощик

показать, как говорить слова. – Голос Хильмы был неожиданно мягким. Она делала долгие паузы между предложениями и коверкала имя племянницы Танкреда на свой манер. – Девушка сорвать цветок любовь. Но она не быть вместе с тем, кого любовь. Зло человек топтать цветок, забрать жених. Когда потом, тогда она найти жених. Они вместе. Другой цветок… Как родить цветок?

      – Распустился, – подсказал Альрик. – Распустился новый цветок любви.

      – Да! Йоланте нравится, когда конец песня.

      – А что случилось со злым человеком? – спросил Сейн.

      – Девушка долго лить слезы. Замочить платье Хииси. Хииси приходить на рассвете и уводить зло человек. Чтобы девушка больше не лить слезы.

      – Хииси? – переспросил алхимик. – Какое-то местное божество?

      – Хииси – это смерть. Ей не молятся. Она просто есть, – ответил Альрик угрюмо. – К чему все это?

      Урдэк застонал:

      – Боги! Какие же мы дураки! А я главный дурак… Под самым носом! Альрик, ничего не хочешь нам рассказать? Никого не узнал в этой песне?

      – Я не понима…

      – Да все ты понимаешь, малец! Как я мог этого не замечать? Она ведь тебе сестра, Альрик!

      Юношу трясло. Он стоял на широко расставленных ногах, будто боялся, что пол зашатается, как подвесной мост на ветру, сбросит с каменной спины.

      – Мы были детьми! Это был один поцелуй, всего один! Откуда мне знать, что она себе напридумывала?! – Он мотнул головой и повторил обреченно: – Мы были детьми.

      – Все ты знал! – рявкнул тэн. – Не мог не знать! Детьми, говоришь? Ну так теперь ты вырос. Ты хотя бы поговорил с ней?

      Альрик отвел глаза:

      – Я не нашел нужных слов. Как объяснить, что полюбил другую?

      Он бросил на Хильму короткий взгляд, и в этот момент Сейн ему поверил. А следом понял еще кое-что.

      Все эти напыщенные гости с важными лицами и большими планами, все, для кого свадьба стала поводом посчитать монеты или перебрать старые обиды, все, кто прячется в стенах храмов и просит своих богов о прощении и любви, но сами не способны простить и полюбить того, кто говорит на чужом языке… Все они ошибались. Эрл Танкред в первую очередь думал не о торговой выгоде, а о счастье сына. И нашел способ оправдать запретную связь. Позвал к себе в дом и накормил волков, пообещал каждому жирный кусок. Отвлек от главного.

      Но не знал об Иоланте. Ревность порой страшнее политических интриг.

      Дверь распахнулась, и в покои вбежал запыхавшийся стражник. Тот самый, которого Урдэк послал за Иолантой перед разговором с молодоженами.

      – Там это… Ваша милость, сами гляньте!

* * *

      Альрик напросился с ними, и Урдэк не стал возражать. Они поднялись по винтовой лестнице на третий этаж и увидели еще одного стражника, который нерешительно пятился по темному коридору. Дверь на другом конце была открыта, в светлом проеме, будто одетая в сумрак, стояла Иоланта.

      – Ваша милость, позвольте, ваша… – запинался стражник. – Тэн Урдэк хочет просто поговорить…

      – Я не хочу ни с кем разговаривать! Убирайтесь!

      Иоланта