Зелёный бакен. Николай Иванович Голобоков

– дома и на усадьбе виноград, ульи с мёдом и на заработки, на велосипеде добирается в этот Сад Гигант.

      Он, бывший моряк двух войн. И весёлый, вот это дед. А сейчас болен. Часто лежал. Но всегда улыбался. Показывал язык правнучке. Отец как то заочно полюбил деда. Сегодня они выпили за его здоровье, и сожалели, что так, видимо и не придётся посидеть, послушать их семейные песни. А дед так пел, здорово, и вся их большая семья. Пели, после третьего стакана, стакана, а не рюмки своего выдержанного кубанского вина, которое ставил собственноручно, торжественно, выставлял на стол, когда были все в сборе. Все, более семнадцати макушек, не считая малышей. Они и Витька слушал как пел Кубанский дедушка. Потом зять рассказал, зашли проститься с дедом, обнялись расцеловались и он заторопил – идите дети, идите. А то на поезд опоздаете. Ничего, идите. И они вышли. А прадед с прабабушкой, сухонькой, маленькой, вышли за калитку и долго стояли. Дедушка улыбался в усы. Большой, крепкий, и безнадёжно больной.

      Так и остался у всех в памяти по рассказам зятя, добрый, справедливый, улыбающийся и моряк. Моряк двух войн.

      Витька даже сравнивал его со своим отцом. Да, дед был крепок и непоколебим в своих решениях. Вот как он учил своего внука, курить,– отдубасил, а потом дал скрутить самокрутку и прикурить и снова отдубасил. Так зять и не курит до сих пор. А отец, его отец, поругает, а потом снова, ну Витюша, сходи к ребятам, что ты сидишь дома.

      … Так было и в ту ночь. Эх, если бы время вернуть. Если бы,– если бы… Но всё произошло. Ничего не вернуть. А сегодня пока всё тихо. Все спят.

      … А ночь тёплая и тихо. Через день он получит отпускные и все вместе поедут на море.

      Пусть не Чёрное и, даже не Азовское, и не увидит он корабли, ни Байдарских ворот, ни скал настоящих. Но они поедут на Украину, две Явы или три, и машина. Компания весёлая. Главное, что это у них будет база, поживут три дня, а потом, зять с сестрой точно не выдержат и рванут на Карпаты. Он туда ездил на мотоцикле ещё холостяком. А то и на Одессу к морю, что там 500 км. Они не усидят.

      А сегодня они укладывали вещи, осмотрели свою разборную байдарку. Готовились рыбачить на Киевском море. Писали список необходимых вещей.

      … И вот ночь уже перевалила к утру. Было два часа. Снова залаял Сокол, рыжеватосерый, волчьего цвета. Прорычал мотоцикл. Остановился. Пёс залаял. А, потом уже трудно было что то понять, вспомнить тем более. Он только помнит, что сонный отец вышел в коридор, сказал испуганно и страшно: милиция…Они спрашивали его… Имя, фамилия, отчество были точны. Мать вскочила, открыла окно в сад, ничего не соображая, но, быстро проснулась, видимо сообразила, крикнула…

      – Бяги! Прыгай. Прыгай, Вятюш уходи, потом разберётся. Уходи…

      … Его и взяли тёпленького на руки успевшие, догадливые, милиция, когда он вывалился из открытого окна в сад.

      Потом его увезли и в доме снова тихо. Сокол только изредка залает и, гробовая тишина.

      До утра никто не спал. Мать с отцом сходили в милицию, но толком