Граф Монте-Кристо. Том 1. Александр Дюма

ночью, кто видит, что будущность его погибла, кто не знает, любит ли его та, которую он любил, не ведает, жив ли его старик отец! Семнадцать месяцев тюрьмы для того, кто привык к морскому воздуху, к вольному простору, к необозримости, к бесконечности! Семнадцать месяцев тюрьмы! Это слишком много даже за те преступления, которые язык человеческий называет самыми гнусными именами. Так сжальтесь надо мною и испросите для меня – не снисхождения, а строгости, не милости, а суда; судей, судей прошу я; в судьях нельзя отказать обвиняемому.

      – Хорошо, – сказал инспектор, – увидим. – Затем, обращаясь к коменданту, он сказал: – В самом деле мне жаль этого беднягу. Когда вернемся наверх, вы покажете мне его дело.

      – Разумеется, – отвечал комендант, – но боюсь, что вы там найдете самые неблагоприятные сведения о нем.

      – Я знаю, – продолжал Дантес, – я знаю, что вы не можете освободить меня своей властью; но вы можете передать мою просьбу высшему начальству, вы можете произвести следствие, вы можете, наконец, предать меня суду. Суд! Вот все, чего я прошу; пусть мне скажут, какое я совершил преступление и к какому я присужден наказанию. Ведь неизвестность хуже всех казней в мире!

      – Я наведу справки, – сказал инспектор.

      – Я по голосу вашему слышу, что вы тронуты! – воскликнул Дантес. – Скажите мне, что я могу надеяться!

      – Я не могу вам этого сказать, – отвечал инспектор, – я могу только обещать вам, что рассмотрю ваше дело.

      – В таком случае я свободен, я спасен!

      – Кто приказал арестовать вас? – спросил инспектор.

      – Господин де Вильфор, – отвечал Дантес. – Снеситесь с ним.

      – Господина де Вильфор уже нет в Марселе; вот уже год, как он в Тулузе.

      – Тогда нечему удивляться! – прошептал Дантес. – Моего единственного покровителя здесь нет!

      – Не имел ли господин де Вильфор каких-либо причин ненавидеть вас? – спросил инспектор.

      – Никаких; он, напротив, был ко мне очень милостив.

      – Так я могу доверять тем сведениям, которые он дал о вас или которые он мне сообщит?

      – Вполне.

      – Хорошо. Ждите.

      Дантес упал на колени, поднял руки к небу и стал шептать молитву, в которой молил бога за этого человека, спустившегося к нему в темницу, подобно Спасителю, пришедшему вывести души из ада.

      Дверь за инспектором затворилась, но надежда, которую он принес, осталась в камере Дантеса.

      – Угодно вам сейчас просмотреть арестантские списки? – спросил комендант. – Или вы желаете зайти в подземелье к аббату?

      – Прежде кончим осмотр, – отвечал инспектор. – Если я подымусь наверх, то у меня, быть может, не хватит духу еще раз спуститься.

      – О, аббат не похож на этого, его сумасшествие веселое, не то, что разум его соседа.

      – А на чем он помешался?

      – На очень странной мысли: он вообразил себя владельцем несметных сокровищ. В первый год он предложил правительству миллион, если его выпустят, на второй – два миллиона, на третий – три и так далее. Теперь уж он пять лет