Граф Монте-Кристо. Том 1. Александр Дюма

прервал его Данглар, – ты уже почти пьян; допей бутылку, и ты будешь совсем готов. Пей и не мешайся в наши дела. Для наших дел надобно иметь свежую голову.

      – Я пьян? – вскричал Кадрусс. – Вот тоже! Я могу выпить еще четыре таких бутылки: это же пузырьки из-под одеколона! Папаша Памфил, вина!

      И Кадрусс стукнул стаканом по столу.

      – Так вы говорите… – сказал Фернан Данглару, с жадностью ожидая окончания прерванной фразы.

      – Я уж не помню, что говорил. Этот пьяница спутал все мои мысли.

      – Ну и пусть пьяница; тем хуже для тех, кто боится вина; у них, верно, дурные мысли, и они боятся, как бы вино не вывело их наружу.

      И Кадрусс затянул песенку, бывшую в то время в большой моде:

      Все злодеи – водопийцы,

      Что доказано потопом.

      – Вы говорили, – продолжал Фернан, – что хотели бы помочь моему горю, но, прибавили вы…

      – Да. Но чтобы помочь вашему горю, надо помешать Дантесу жениться на той, которую вы любите, свадьба, по-моему, легко может не состояться и без смерти Дантеса.

      – Только смерть может разлучить их, – сказал Фернан.

      – Вы рассуждаете, как устрица, друг мой, – прервал его Кадрусс, – а Данглар у нас умник, хитрец, ученый, он докажет вам, что вы ошибаетесь. Докажи, Данглар. Я поручился за тебя. Докажи, что Дантесу не нужно умирать; притом жалко будет, если Дантес умрет. Он добрый малый, я люблю Дантеса. За твое здоровье, Дантес!

      Фернан, досадливо махнув рукой, встал из-за стола.

      – Пусть его, – сказал Данглар, удерживая каталанца, – он хоть пьян, а не так далек от истины. Разлука разделяет не хуже смерти; представьте себе, что между Дантесом и Мерседес выросла тюремная стена; она разлучит их точно так же, как могильный камень.

      – Да, но из тюрьмы выходят, – сказал Кадрусс, который, напрягая остатки соображения, цеплялся за разговор, – а когда человек выходит из тюрьмы и когда он зовется Эдмон Дантес, то он мстит.

      – Пусть! – прошептал Фернан.

      – Притом же, – заметил Кадрусс, – за что сажать Дантеса в тюрьму? Он не украл, не убил, не зарезал…

      – Замолчи! – прервал его Данглар.

      – Не желаю молчать! – сказал Кадрусс. – Я желаю, чтобы мне сказали, за что сажать Дантеса в тюрьму. Я люблю Дантеса. За твое здоровье, Дантес!

      И он осушил еще стакан вина.

      Данглар посмотрел в окончательно посоловевшие глаза портного и, повернувшись к Фернану, сказал:

      – Теперь вы понимаете, что нет нужды убивать его?

      – Разумеется, не нужно, если только, как вы говорите, есть средство засадить Дантеса в тюрьму. Но где это средство?

      – Если хорошенько поискать, так найдется, – сказал Данглар. – А впрочем, – продолжал он, – чего ради я путаюсь в это дело? Ведь меня оно не касается.

      – Не знаю, касается ли оно вас, – вскричал Фернан, хватая его за руку, – но знаю, что у вас есть причины ненавидеть Дантеса. Кто сам ненавидит, тот не ошибается и в чужом чувстве.

      – У меня причины ненавидеть Дантеса? Никаких, даю вам слово. Я видел, что вы несчастны, и ваше горе возбудило во мне участие, вот