Помещик. Том 5. Воевода. Михаил Ланцов

тебе помочь? – спросил Кондрат.

      – Мне нужен покой. И рану перевязать нужно, чтобы крови много не потерял, – тихо прошептал Андрей.

      И медленно пошёл вперёд через толпу расступающихся людей.

      – Проклятое умертвие! – выкрикнул нападающий и захрипел от полученного удара. Соратники Андрея в этот раз решили не давать ему слова.

      Парень же остановился. Развернулся. И тихо спросил:

      – Зачем вы покрыли кинжал серебром?

      – Чтобы ты сдох!

      – Это понятно. Но ведь это нелогично. За кого вы меня приняли? Серебро ведь действует только на ликанов и масанов. Для остальных серебро не опаснее железа.

      Тишина.

      – Яд, серебро и, если ты не врёшь, освящение. Бред. Какой же бред. Явно Лукавый нашёл слабоумных…

      В этот момент Андрей покачнулся.

      – Ты скоро отправишься в Ад!

      – Мне бы твою уверенность, – вяло усмехнулся Андрей.

      Уронил кинжал.

      И медленно побрёл из церкви. Духота становилась более вязкой и навязчивой, поэтому свежий воздух был остро необходим.

      Он шёл пошатываясь. Но всё-таки двигался самостоятельно.

      – Господи Иисусе! – воскликнул кто-то на улице.

      – Вот так, други мои, – произнёс Андрей, – литургия иногда бывает опасна. Происки Лукавого могут настигнуть тебя где угодно.

      – Что случилось?

      – Какая-то тварь попыталась убить меня в храме во время службы отправленным оружием.

      Сказал.

      И снова пошатнулся. В этот раз намного сильнее, из-за чего окружающие бросились к нему и, подхватив под ручки, поволокли в покои.

      – Скоро он сдохнет… скоро… – произнёс неизвестный с горящим взглядом.

      – Вяжите его и тащите в поруб! – распорядился отец Афанасий.

      – А если он принял яд? – возразил кто-то из толпы. – Сдохнет же там вскорости.

      – А с чего ты взял, что он яд принял? – спросил отец Афанасий.

      – Да что вы телитесь?! Прибить тварь, и вся недолга! – воскликнул кто-то из стоящих в церкви.

      – Пытать! Пусть признается во всём!

      Незнакомец же внезапно выкрикнул:

      – Дело и слово Государево!

      – Проклятье! – прорычал Данила.

      Все прекрасно понимали, что этот мерзавец пустословит. Что просто тянет время. Однако ключевая фраза была произнесена публично. Она означала, что этому человеку есть что сказать важного по делам, касающимся самого Царя. И говорить он будет только кому-то влиятельному. Особенно учитывая обстоятельства – ведь покушение на убийство самого воеводы.

      Понятно, что врёт. Но тот, кто теперь его тронет, окажется в руках своих политических противников. Потом, после допроса, его можно будет хоть на ленточки порезать. Живьём. А пока…

      – Крест целуй о том, – вышел вперёд отец Афанасий.

      Незнакомец замялся.

      – Ну? Крест, говорю, целуй. Сам знаешь, если крестное целование нарушишь, то грех великий, ибо Иисусом нашим Христом клянёшься.

      Священник подошёл почти в упор к этому незнакомцу и протянул ему крест. Тот скривился. Несколько