Ключи и замки. Татьяна Вячеславовна Иванько

и юрких роботов, ползавших по полу вдоль коридора, вылизывая идеальный паркет, в этом, жилом крыле, в нижнем полы были каменными из мрамора и яшмы.

      – Вот и «ну уж», – усмехнулась я. – Человек не животное, не робот.

      – А что же? Или кто?

      Я пожала плечами.

      – Узнаем, наверное.

      – Созданный по Образу и Подобию?

      Я улыбнулась:

      – Я надеюсь.

      А сейчас, через полусомкнутые ресницы я смотрела, как молодой раб, помощник садовника, выравнивает кусты шиповника. Он был приятной наружности, русоволосый, светлокожий, когда он обернулся, оказалось, что у него голубые глаза и вообще, приятное скуластое лицо, а волосы красиво блестели в солнечных бликах, как дорогой шёлк.

      – Погоди, не трогай… – проговорила я, и поняла, что мой голос почти не слышен.

      Но он услышал и обернулся и даже подошёл ко мне.

      – Вы что-то сказали, маленькая госпожа?

      – Да, сказала, не трогай вот тот цветок.

      – Я не могу его не тронуть, госпожа Ли, мне приказано сделать кусты идеальными.

      Я посмотрела в его очень светлые и прозрачные, как вода в роднике, который течёт в глубине сада, голубые глаза и спросила:

      – Как тебя зовут?

      – Серафим, госпожа Ли.

      – Не трогай этот цветок, Серафим.

      – Тогда меня накажут, вы же знаете, госпожа Ли, – просительно проговорил он. – Кусты должны быть идеальными.

      – Накажут? Это как? – удивилась я. Нас со Славой наказывали довольно часто, но мы были дети, но я не подозревала, что взрослых тоже как-то могут наказывать. При мне о наказаниях для рабов никогда не было речи.

      Но красивый светлолицый Серафим улыбнулся на мои слова немного снисходительно, срезал цветок и подошёл с ним ко мне.

      – Вдохните, маленькая госпожа, это замечательный аромат. Может быть, лучший в мире. Это шиповник.

      – Я знаю, – сказала я, удивляясь.

      А он снова улыбнулся:

      – Вдохните, не думая, а только чувствуя. Это аромат весны, тепла и солнца. Лучше закрыть глаза.

      Я удивилась, до сих пор ни один раб не только не смел так вольно говорить со мной, но даже смотреть мне в лицо, а этот не только смотрел и протягивал мне большую распущенную розу, но и улыбался, как равный. Да ещё и учил нюхать розы, будто я не умею этого делать. Меня даже кольнула мысль, а что если он посмел так со мной обращаться потому, что знает, что я не родная внучка хозяйки. Но если он это знает, знали бы и другие и тоже вели бы себя со мной иначе, а ничего подобного я не наблюдала.

      Но я не стала сопротивляться предложению этого странного раба, я была не в силах на это, да и ничего плохого он не предлагал сделать, так что я послушалась и, взяв розу из его руки, поднесла к лицу, закрыв глаза. С этой минуты я навсегда запомнила этот чудесный аромат, который ни с чем нельзя перепутать. И он вошёл в моё сознание навсегда как аромат тепла, солнца, разбуженной земли и улыбки…

      Не в силах не улыбаться, я откинулась головой на подушки