Сокрушители большого жука. Былина первая. Кирилл Ситников

имя было – Ведьмин круг. И жила тут сплошная нежить. Ох, какая же здесь была веселуха, скажу я вам! Вот тут, где дегтярня, стояла баня «Тихий омут». Внутри неё была купель с живыми русалками. А у каждой – во-о-о-от такенные…

      – Эй! – прервал его Кощей. – Ты точно уверен, что это можно рассказывать в присутствии Искры?

      – Э-э-э-э… Очень вряд ли. Но не волнуйтесь. У меня много былин, связанных с Ведьминым кругом.

      Горыня погрузился в недра памяти и стал перебирать истории, косясь при этом на Искру, словно примеривая их на девочку. Увы, все они были для неё слишком велики. К тому же Ремесленное кольцо уже заканчивалось, уступая место Опочивальне – району с ровными рядами однообразных изб. По улицам с хмуро-отрешённым видом плелись местные. Многие из них смахивали на сумасшедших. Они шевелили губами, разговаривая сами с собой, и по выражению их серых лиц было заметно, что кроют они по матушке то ли кого-то невидимого, то ли себя, то ли божественный пантеон. Поймав на себе взгляды окружающих, они отворачивались или делали вид, что якобы что-то жуют или кусают губы.

      – Унылый какой-то райончик, – произнёс Кощей, осматриваясь по сторонам. – И почему все люди так похожи друг на друга? Все какие-то озабоченные и сплошь в одинаковых кафтанах.

      – В Опочивальне в основном селятся ратники, писари, повитухи… Государственные люди, в общем, – ответил Горыня. – То есть те, кто мечтал совсем о другой работе, но со временем смирился с этой. И теперь их объединяет ненависть к тому, чем они занимаются.

      – Это же очень грустно, – с сожалением произнёс Бессмертный.

      – Не всё так плохо, – возразил Горыня. – За свою вечную усталость и одинаковость будней они получают почти своё жильё, а ещё лукошко репы на каждый Великдень от начальства.

      – И это помогает?

      – Конечно. У них появляется успокоительное «зато»: «Я терпеть не могу свою работу и каждый выходной истошно ору в стену…

      – …зато в тепле и с ежегодной овощной халявой», – подхватил Кощей.

      – Точно, друже!

      Хаты-близнецы Опочивальни постепенно сменились большими разноцветными теремами, выглядывающими из-за высоких и совсем не гостеприимных заборов. У каждых ворот лениво расхаживали здоровенные личные стражи, вида грозного и бесшейного, одетые в чёрные рубахи. В качестве дополнительного устрашения все они носили ворот нараспашку, демонстрируя шрамы от битв и острожьи клейма.

      Вокруг стояла тишь да благодать: шум и дым Ремесленного кольца, оседающие в Опочивальне, сюда не добирались. Лишь изредка по белокаменным дорогам проносились ладные повозки, запряжённые статными лошадьми. Некоторые возницы держали под мышками живого гуся и периодически сжимали его, чтобы птица своим кряканьем предупредила нерадивых пешеходов: свалите-ка с дороги.

      – Это что за место дивное? – спросил Кощей, которому район явно понравился.

      – Золотая Середина, центр Славгорода, – ответил Горыня и грустно улыбнулся в прошлое.

      Раньше,