Острова попутного ветра. Игорь Васильевич Горев

вокруг, кроме точки прицеливания. «Только безмозглый глупец будет отвлекаться, когда то, ради чего всё это замышлялось, в двух шагах от достижения». Он не умел и не любил проигрывать: «Раз тебе это дано взять – бери. Не возьмешь – поднимет другой». Его глаза горели сейчас по-особенному, и никто, и ничто на мостике флагмана не могло отвлечь Настоящего адмирала от преследования. Между его зрачками и одиноким парусом можно было прочертить прямую линию, а всё остальное стереть ластиком – не существует, отсутствует, принадлежит забвению:

      – Ко всем чертям! Чего вы медлите, болваны! Рохли! Он на «лавировке» бессилен против ваших накаченных «Ямах».

      Пальцы Настоящего адмирала впились в подлокотники и стали бледными, будто он сам схватил сейчас жертву и не выпускает её.

      – Так, так! Ату его, ребята, ату!.. Что!..

      И без того дико выпученные глаза Настоящего адмирала превратились в чересчур выпуклые окуляры перископа, с красными прожилками.

      – Не может быть?.. – перископ недоумённо покрутился по сторонам, выискивая новую цель.

      Присутствующие на мостике поёжились и каждый попытался спрятаться за спину другого. Выпученные окуляры спрятались в мохнатые брови и глубокую тень. Он видел, он ясно видел собственными глазами, а не из докладов этих недотёп капитанов: нос яхты зарылся в накатывающийся вал. «Ему конец! Он попался», – именно такие торжествующие реляции промелькнули тогда в голове Настоящего адмирала, привыкшего правильно оценивать ситуации. И тут он увидел нечто совсем непостижимое.

      Привыкший всё анализировать ум Настоящего адмирала снова и снова прокручивал картину случившегося. Вода сплошным потоком перекатилась через корпус яхты, окатила брызгами беглеца, свисающего на краю кокпита. И тут непонятным образом произошло перевоплощение.

      И лодка, и мачта, и парус, и сам яхтсмен вынырнули из воды иными, чем представлялись раньше, до события. Над водой, сливая ручейками остатки воды, воспарило окрылённое, совсем неземное создание. То, что раньше было сложено из отдельных частей, потом совмещённо замыслом конструктора и упорством тренера, а именно: изящный пластиковый корпус, алюминиевая мачта, парус, сшитый из кусков материи, такелаж и сам яхтсмен – теперь слились воедино в мифическое почти бестелесное существо (так, по крайней мере, показалось Настоящему адмиралу и другое объяснение ему не приходило в голову). Диво, будто рождённое из воды и лучей света, взмахнуло крыльями (или крылом, кто его там в суматохе разберёт), пронеслось под самым носом ошарашенных команд катеров и скрылось… Испарилось…

      – Чёрт знает что… – произнеся в полголоса эту фразу, Настоящий адмирал молчал, уставился в пол. Туда же смотрели, адъютант, капитан и вахтенные. Затёртый сотнями ботинок пол был ближе и понятнее, чем происходящее за иллюминаторами. Там корабли флота, смешав строй, теперь запоздало пытались избежать столкновений. Два катера уже тонули, на воде барахтались люди.

      – Адмирал,