Там, на неведомых дорожках. Екатерина Оленева

пожала плечами:

      – Наверное.

      – Помогло?

      Она помотала головой:

      – Нет. Стало гораздо хуже. Говорит, отец либо умом тронулся, либо (во что сама бабушка свято верила) одержим стал злым духом. Она рассказывала, что отец её вот прям совсем менялся. И когда это нечто им овладевало, он становился другим человеком. Иной личностью.

      – В современной психологии это называется диссипативным расстройством личности.

      Василиса пропустила его слова мимо ушей, сделав вид, что не слышала:

      – Бабушка рассказывала, что по началу её отец боролся с наваждением, как мог. В церковь ходил. Сначала просто молиться, а потом – на отчитку. Посты соблюдал. Паломничал. Да только всё без толку оказалось. И вторая, злая личность вытеснила первую. Она рассказывала, что отец успел всех детей отослать – кого учиться, кого служить. Но всех подальше от дома. И Христом-богам заклинал назад не под каким предлогом не возвращаться. И порог дома не переступать.

      – Да! Скажу я тебе! Не повезло тебе со сказками на ночь. Мне «Чебурашку» и «Карлсона» читали.

      – Твоя прабабка была родной сестрой моей. Мы с тобой четвероюродные, Иван. Четыре поколения сменили друг друга со времен нашего прапрадеда. Те, кто жили ближе к эпицентру событий, у кого хватило храбрости или безумия сюда вернуться, свою историю предпочли помнить. А сбежавшие – забыть. Закрыть глаза, отрицать. Но от того, что ты не знаешь о законе притяжения, действовать он не перестаёт. Веришь в него или нет, шагнёшь с десятого этажа – превратишься всмятку.

      – Ты о чём?

      – Местные не врут, когда говорят, что Иван Власов занимался каннибализмом. Затаскивая прохожих в подвал этого дома. Вот про медведя – не знаю. А сам наш прапрадед ел человечину, Иван. Был ли он одержимым, был ли психом – факт остаётся фактом. Наш с тобой общий предок был канибалом. Помешенном на оккультных науках.

      Иван, взяв себя в руки, захлопнул челюсть:

      – Да ладно? Всё это сказки!

      – У маньяков, которые убивают людей сотнями, тоже остаются дети. Проклятие падает до седьмого колена, Иван. А мы с тобой только четвёртое. Есть и другие Власовы, даже если фамилия у них иная, кровь всё равно алая. А кровь жертв не остыла. Счёт не закрыт. Одной из жертв прадеда была и наша с тобой прабабка. Говорят, она была очень доброй, любящей, светлой душой. Но это её не спасло. И любовь, которую он к ней питал, её не спасла.

      – Ну, нафиг! – потрясённо выдохнул Иван, отодвигая от себя чашку. – Правду говорят, что меньше знаешь, крепче спишь. Если смотреть на историю в таком ключе, и правда лучше поверить в одержимость. Ужас какой! Сколько детей было у этого монстра?

      – Пятеро. Из тех, что выжили. А всего Авдотья Ивану девятерых родила. Старшим был сын. И четыре дочери.

      – Наш прапрадед был местным Фредди Крюгером?

      – Вроде того, – грустно кивнула Василиса.

      Иван взлохматил волосы, забравшись в них всей пятернёй:

      – Ну и дела! Эта история