Заплатить за все. Мария Зайцева

слабость. А дикие звери ее чувствуют отлично.

      – Ты мне должна, прокурорша, – отвечает он, еще сильнее нависая, и упирает огромную лапу в стойку беседки. Как раз над моей головой. Полное ощущение, что уже в его руках!

      Страшно, до жути!

      Но стою. Смотрю, взгляда не отвожу. Тяжело безумно, но деваться некуда. За мной сейчас никого. Только дочь.

      – Какой еще долг? Что ты несешь? Тебя посадили по закону! Доказательства не сфабрикованы!

      – Конечно, нет… – он медленно кивает, оглядывает меня с ног до головы и обратно, и этот взгляд кажется плотным, как касание, жесткое и совсем не дружелюбное… – Конечно… Но ты могла бы и не усердствовать так… Твоему начальнику за это отдельно доплачивали…

      – Что ты несешь? – шиплю я, тоже невольно скалясь в ответ, зеркаля его угрожающее выражение лица, – Станислав бы никогда…

      – Ну да, ну да… Это он тебе красиво пел… – кивает Горелов, – а квартирку в Питере для старшенького на прокурорские доходы купил…

      – Да ты все, что угодно сейчас будешь нести! – отвечаю я, с досадой вспоминая, что именно эта квартира когда-то… А, впрочем, неважно, – в любом случае, это к делу не относится. Ты получил по заслугам. Ни больше, ни меньше. Так что ни о каком долге речи быть…

      – Нет уж, прокурорша… – опять усмехается Горелов, – не-е-ет…

      Это “не-е-ет” он тянет хрипло и жутковато, словно рычит, и меня опять пробивает первобытным каким-то страхом. Невольно сцепляю ладони перед собой, прекрасно понимая, что по полной подставляюсь, показывая свой испуг. Но никак не могу это контролировать…

      – Ему было проплачено… И у меня были планы на эти шесть лет, знаешь… И в них не входили ежедневный спорт, дрочка и труд в столярном цехе на благо хозяина. Хотя, спорт я бы оставил…

      – Еще раз, что тебе надо?

      – Компенсация, прокурорша.

      – Какая? Что за чушь?

      – Обычная. Моральная. Знаешь… – он наклоняется еще ниже, по медвежьи наваливаясь на столбик беседки, и тот опасно скрипит у меня над головой, а Горелов понижает опять голос до пугающего хрипа, – знаешь… Все эти шесть лет… Я думал о том, как выйду… И найду тебя…

      – Зачем? – перебиваю я его, не в силах уже терпеть этот напряг, невыносимо! Надо его не слушать, а гнать отсюда! – У меня нет денег, да даже если б и были…

      – Да какие бабки, ты чего, Карина Михайловна? – клыкасто улыбается он, – мне бабки не нужны… Никакие бабки не покроют, не вернут мне мои шесть лет…

      – Тогда чего тебе надо, Горелов?

      – Все эти пять лет, Карина Михайловна, я думал о том, что выйду, найду тебя… – тут он делает паузу и наклоняется еще ниже, к уху практически, и каких трудов мне стоит не отшатнуться все же в этот момент, одному богу известно, – и выебу так, чтоб визжала…

      Сердце замирает где-то в горле, ощущаю, как пот течет по спине, а сжатые пальцы холодеют. Что? Что он несет???

      А Горелов, между тем, продолжает шептать хриплым, жутким голосом невероятные пошлости, гадости:

      – Поставлю раком и буду драть, как шлюху,