Свахи. Катерина Адлер

наступит? Земля разверзнется?

      Фильм был просто замечательный. Актеры играли роли чудесно. Почему-то захотелось тоже стать актрисой или, если не получится, то ходить в кино каждый день. День пролетел незаметно, и Ксюша окончательно позабыла про отца. А когда вспомнила, то поспешила домой. В любой момент могла вернуться мать и задать взбучку. Она ведь так трепетно относилась к его лечению.

      Домой Ксюша пришла счастливой, решив, что это лучший из всех дней, которые когда-либо были. Подготовив лекарство, девушка зашла в комнату отца. Ну как, комнату – пространство, огороженное занавеской. Отец очень крепко спал, и она после слабых попыток его разбудить не стала больше трогать. Скажет матери, что давала лекарство, а там никто и не узнает ничего. Прокатит и так. В конце концов, разве она не заслужила немножко счастья? Загуляла, да, но разве это преступление?

      В какой-то момент Ксюша, пока ждала маму, стала клевать носом. Решила лечь спать, уж очень был насыщенный день. Она даже не заметила, как уснула.

      Проснулась Ксюша резко, от воя, стоявшего на весь дом. Словно какую-то собаку пытали, настолько душераздирающими были крики. Она не сразу поняла, что происходит. Звук шел из комнаты отца. Перепуганная Ксюша заглянула за штору, разделяю-щую комнату, и у нее моментально встали волосы дыбом, а тело словно пронзил электрический разряд. Мать, стоя на коленях, обнимала отца и выла не по-человечески, словно душу из нее вытягивали. Ксюшу пронзило болью. Ей не нужно было объяснять, что произошло. Она знала. Отец умер.

      Комок застрял в горле, не давая сказать ни слова, а мать все продолжала кричать. Она выплескивала свою боль до тех пор, пока совсем не осипла и, отстранившись, не начала рвать на себе волосы. Золотые пряди летели на пол, а мать все продолжала и продолжала заглушать свою боль. Ксюша побежала за помощью.

      Двое крепких мужчин не могли выволочь мать из комнаты, настолько крепко она упиралась. Она сипела сорванным голосом, и этой истерике не было конца. Зрелище было настолько ужасным, что вгрызлось в память, как самое страшное утро. Ксения и по сей день боялась услышать этот крик, полный боли, горя и отчаяния.

      Жизнь после смерти отца не наладилась. Стало только хуже. Спустя какое-то время мать спросила, как чувствовал отец себя в тот день. Ксюше не хватило смелости признаться, и она сказала, что все было хорошо. Больше она в кино никогда в жизни не ходила. Просто не могла.

      Отдернув штору в комнате, женщина вздрогнула, словно боялась вновь увидеть свою мать в момент отчаяния, но на нее смотрели два чумазых ребенка. Заплаканная девочка лет двух и мальчик лет восьми с васильковыми глазами, так напоминающими глаза…

      – Вы тут одни? – спросила Ксения таким осипшим голосом, будто кричала несколько минут назад. – что-то случилось?

      Малышка, словно почувствовав опасность, притихла, а мальчик, неуверенно держа сестру, сделал несколько шагов назад.

      – Мама сейчас придет, – сказал испуганно он. И Ксении почему-то