Свахи. Катерина Адлер

там кто…

      – Предположу, что там живет или очень старая бабушка, или нерадивая хозяйка, – сказала Алевтина и сделала шаг.

      Из дома раздался детский плач, и женщина улыбнулась.

      – Как я и сказала. Там обитает нерадивая хозяйка, у которой к тому же дети.

      – Может, ей муж не помогает, а она уже так утонула в быте, что сил не хватает чем-то еще заниматься, кроме как младенцем.

      – Еще одна отговорка для ленивых. Младенец не освобождает от домашних дел. Раньше как-то все успевали и с детьми заниматься, и хозяйство вести, и даже на работу ходить. Причем без всяких пылесосов и мультиварок, стиралок, воды из-под крана. Моя бабушка лично таскала воду из колонки, потому что в то время в их поселке еще не была проведена вода. И ничего.

      Плач усилился, и обе женщины снова посмотрели на дом.

      – А раньше люди листками вытирались и ни о какой туалетной бумаге ничего не знали. А еще раньше вообще не думали чем-то вытираться, в шкурах ходили и огонь трением добывали, чтобы выжить. Что ж, теперь всем так жить? – ответила Ксюша.

      – Утрируешь.

      – Да нет, отвечаю в той же манере. Всегда удивляли люди, которые говорят: «А вот раньше…» Что же вы не живете, как раньше, а современными удобствами пользуетесь?

      – Я тебе пример рассказала, а ты в штыки. И вообще, мне этот разговор поднадоел, словно дети в детском саду спорим, – Алевтина сделала еще шаг. – Идешь или так и будем тут стоять, детские вопли слушать? Очень на нервы действует.

      – Да, что-то ребенок плачет и плачет, словно к нему никто не подходит. Как будто он там один. И плач такой детский, но не младенческий…

      – А нам какое должно быть дело? Сейчас постучим, спросим в чем дело, а нас пошлют. Нет, в другую семью лучше не лезть.

      – Не знаю… – Ксюша сделала несколько шагов, оборачиваясь. – у меня прям сердце раздирается, когда я слышу, как ребенок закатывается… Словно моя маленькая доченька там… Я постучу, спрошу, все ли нормально, и пойдем?

      – Тебе оно нужно?

      – Так спокойнее будет, – сказала Ксюша и полезла в сумку, – у нас времени еще полно. Рынок до четырех работает.

      Детский плач не прекращался, и Алевтина стиснула зубы: почему-то с возрастом детские крики все больше действовали ей на нервы.

      – Хочу посмотреть, сколько времени, – Ксения с досадой поняла, что забыла телефон дома. Она осознала, что именно это ей не давало покоя, когда она вышла на улицу, – но, кажется, я забыла свой телефон.

      – Время уже одиннадцать, – взглянула Алевтина на наручные часы, – мне еще еду готовить, хотелось бы все успеть.

      – Как вчера сделали купленный торт?

      Алевтина усмехнулась.

      – Есть такие вещи, о которых лучше соврать. Зачем детям знать, что я его купила, а не сделала сама? Тем более вчера при всем своем желании я не успела бы ничего предпринять.

      – Что такого, если скажешь, что купила торт? И это подводит нас к выводу, что не все женщина может успеть…

      – Я бы успела, если