Погреб. Игорь Олен

по грунтовой дороге вполз к зданию с грязно-жёлтым фасадом (в роще поодаль прятались избы). Близ было поле с сеткой в воротах. Там и пылила кучка подростков. Девушки ждали возле скамейки. Платья их – из дешёвых, лица копировали поп-звёзд. Стриженый здоровяк в трусах, с пивом в толстой руке, вёл мяч. Зрители и игравшие маялись в зное. К джипу крутнулись; гости не вышли, матч продолжался. Стая носилась с громкими матами.

      Макс вдруг вылез, встал, руки в бёдра, и, когда мяч скакнул к нему, подхватил и повёл: танцевал с мячом, поддавал ему пятками да коленом, с носка посылал мяч вверх, бил лбом, жонглировал мяч спиной, боком, бёдрами, обходил встречных… Мяч как прилип к нему. Тело в майке и в шортах бликало, мышцы двигались. Он был как олимпиец, вышедший к смертным. Местные, обожжённые солнцем, плохо сложённые, наблюдали. Лена визжала.

      «Пень!» – думал Дима.

      Хвастанье Макса, мнившего, что им все восхищаются, здесь могло выйти боком. В место, где скука, где нет работы, где запустенье, где всё распалось и валит в дикость, где развлекаются, чтоб забыть про заброшенность, приезжает мажор на джипе в сто тысяч долларов, обаяшка-качок, являющий, что не зря, мол, вы тут, а я там, в пюпитрах, что вы ничтожества и вам жить так до гроба; мне ж – жить в Москве во благах, ибо я всё могу…

      Впрочем, местных лишь пять без дев. Ну, а Влас стоит трёх. Случится – Макс с Власом всех побьют; они в школе всех били. Плюс ещё Хо… Побьют.

      И уедут. Шанс с Леной сгинет. Пень Аполлон… Бахвал…

      Стриженый парень смял своей лапой банку от пива и стал багровым. Макс пошёл поздороваться как ни в чём не бывало.

      – Хай, брат!

      – Н@х… – сронил здоровяк.

      – Играете? – вёл Макс. – Плоскость дурная, поле со склоном, ровных мест нет, смотрю.

      – Типа… – Стриженый затруднялся: драться, смириться?

      – Что ж, мэн. Крузейро начал в бараке. Нынче он в «Челси»; классный клуб, премьер-лига. Слышал про «Челси»? Это английский клуб.

      – Ну и…

      – Звать как? Я, скажем, Макс.

      – Ну, Коля…

      – Няшные тёлки… Это ведь Ивицы?

      – Типа Ивицы…

      – Речка Ведьма?

      – Речка? Ну, Ведма.

      – Ведма так Ведма, – вёл Аполлон. – Мы с Чёрного… Собирались здесь оттянуться. Где тут нам домик снять, дня на два? – Он воззрился на местных, больше на деву у мотоцикла и остальных девиц.

      – В Липки…

      – Чё им те Липки? – встрял жилистый, лет семнадцати некто с острыми лицевыми чертами (как у хорька), весь пыльный, руки в карманах. Дима почувствовал: гнусный тип. – Им не Липки… – Жилистый сплюнул. – Чё им те Липки? Липки не катят. Ведьмин Кут лучше.

      – Лучше? – спрашивал здоровяк.

      – Слышь, лучше. – И паренёк хорьковатого вида ткнул его в бок, мигнув.

      – Ведьмин Кут круто! – лыбился Макс.

      – Поедем? – Вновь паренёк хорьковатого вида сплюнул.

      – На фиг, – вставила дева близ мотоцикла, глядя на Макса. – Там не прикольно.

      – Что там? – Макс, руки в бёдра, стал как скульптура,