В сиянии полнолуния. Джейн Ромм

облике волчицы Рей все равно была вдвое меньше отшельника, который последовал за ней, как только она скрылась из виду. Ее шерсть была каштановой с красным отливом, который можно было хорошо рассмотреть, когда она лежала на солнце. С нежной теплотой оно принимало ее любой.

      Пускай Рей понимала, что не сможет убежать от отшельника, она все равно бежала. Она думала об одном – выжить, она должна выжить или хотя бы дожить до утра, чтобы попрощаться с солнцем, в последний раз ощутив на себе его любовь. Позади Рей слышала то, как тяжело бежал отшельник. Он преследовал ее, не отставая, но и не нагоняя. Когда она проскочила между кустами, ветки которых ударили ее, отшельник не прыгнул за ней. Рей побежала быстрее: в ней вспыхнула надежда, что она сможет обхитрить его, если будет выбирать места, где он не сможет, в отличие от нее, пролезть.

      Она взобралась на небольшую возвышенность и резко отпрянула назад, когда он появился перед ней, зарычав. Упав на спину, Рей покатилась вниз, а потом – как можно скорее поднялась и снова без оглядки рванула. Она не знала, куда бежать. У нее не было мест, в которых она могла бы спрятаться от него. Казалось, он сможет найти ее везде. Ведь дикий лес был его домом, не ее.

      Выбежав на открытую поляну, которую освещало сияние полной луны, Рей оторопела. В этом месте ему было бы проще всего поймать ее: здесь не было деревьев, которые она юрко огибала, не было кустов, в которые она смело прыгала, не боясь наткнуться на острую палку, не было мест, где она смогла бы спрятаться от него. Потому он не пытался поймать ее. Все это время он вел ее в это место, чтобы здесь ничто ему не помешало. Даже если она вырвется, он сможет быстро догнать ее.

      Рей взвизгнула: неожиданно, навалившись сверху, отшельник вцепился в ее загривок и своим огромным телом прижал к земле. Дрожа от страха, она пыталась выбраться из-под него, пыталась сопротивляться, пыталась спасти свою жизнь. Но он все так же удерживал ее под собой, недовольно ворча. В конце концов выдохнувшись и смирившись со своей участью, Рей легла и опустила морду на холодную землю. Она притихла: от нее не доносился даже скулеж. Тогда отшельник отпустил ее загривок, а после старательно вылизал место, где были его зубы.

      Лежа на ней сверху, он держал голову высоко поднятой и прислушивался к звукам, раздававшимся в ночной тишине. Когда звучал отдаленный волчий вой, отшельник напрягался всем телом и, склонив морду, полностью закрывал собой лежавшую под ним волчицу, должно быть, из опасения, что за ней могли прийти. И Рей вместе с ним прислушивалась к звукам вокруг в надежде, что стая спасет, защитит, заберет ее обратно в их поселение. Но с приходом глубокой ночи к ней пришли и воспоминания о том, как недовольны они были ею, как они кусали ее, когда она совершала ошибки, как отворачивались от нее, когда она падала, как начинали бежать быстрее, когда она отставала… Всегда они хотели избавиться от нее. И вот, наконец, они избавились.

      Спрятав морду между лапами, Рей тихонько скулила, а из ее глаз катились слезы. Вскоре провалившись от усталости в сон,