В сиянии полнолуния. Джейн Ромм

к нему и предупреждающе зарычав на него, ее взгляд невольно опустился на его лапы, что были действительно огромными. Никогда прежде она не видела его в стае. Этот волк был чужаком. А чужаки не могли заявлять свое право на девушек из их стаи, тем более… Рей резко подняла глаза, когда его лапы двинулись в ее сторону, и, столкнувшись с внимательным взглядом желтых глаз, замерла.

      Тем более если они были отшельниками!..

      Волк тоже замер. Он смотрел на нее неотрывно и внимательно, как настоящее животное, только что столкнувшееся с чем-то пускай и неизвестным, но определенно безобидным. В его глазах отражалось любопытство – и только. Невозможно было догадаться, думает ли он о чем-то. Но Рей волновало лишь одно: остались ли хоть какие-то человеческие переживания в его сердце?

      Иногда, перед сном, она размышляла о том, что с ней станет, если она убежит из стаи волчицей и больше никогда не вернется к людской жизни. Станет ли она такой же дикой и безумной, как другие отшельники? Неужели это единственный путь и нет другого?

      Закрывая глаза, Рей представляла: она бежит по лесу, ее лапы оставляют следы на земле, ветер шумит в ее ушах, а носом она чувствует волнующий сердце запах – запах свободы. Для нее свобода пахла землей и травой; этот запах был легкий, успокаивающий, заставляющий ее чувствовать себя живой.

      Однако настоящая свобода была Рей неведома; она желала и вместе с тем боялась ее. Было страшно от мыслей, что она не сможет себя прокормить и умрет с голоду, не сможет найти уютное, теплое местечко и замерзнет ночью, не сможет защитить себя от опасностей и погибнет. Всегда уязвимая, она не была создана для этого мира, тем более для того, чтобы жить в нем свободной.

      Осознание, что отшельник пришел за ней, окатило ее холодной водой. Рей резко повернула голову и осмелилась взглянуть на вожака их стаи, на своего деда. Он сидел на деревянном троне, держа руки на подлокотниках, и, прищурив глаза, испытующе смотрел на отшельника. Члены стаи скалились на чужака. Когда вожак незаметно кивнул По, немедля тот бросился на отшельника. Рей ахнула и прикрыла рот ладонями, с широко распахнутыми глазами наблюдая за тем, как они боролись. Их драка была не за нее: на этот раз волки дрались, чтобы выжить или умереть.

      Взгляд Рей не отрывался от них. В этот самый момент она ни о чем не думала, только чувствовала, что вот-вот решится ее судьба. Глубоко в лесу завыл ветер, и по ее коже побежали мурашки – не от холода, а от волнения и страха. Когда отшельник вцепился в глотку По, тот заметался и заскулил, дергаясь, пытаясь вырваться из его мертвой хватки. Но все его попытки были тщетными. Острыми зубами отшельник грубо вырвал кусок его плоти. Упав на землю, По часто задышал. В тишине, нарушаемой только тяжелым дыханием чужака, его глаза закатились…

      И вдруг раздался хор волчьего воя, что вывел Рей из оцепенения. С ужасом она посмотрела на отшельника, что, приблизившись, смиренно склонил голову перед вожаком их стаи. В отличие от других волков он не прижимал уши к голове и не поджимал