Месть – блюдо горячее. Николай Свечин

ворвались в комнату и застали интересную картину. Денщик в мундире и домашних тапочках разливал из бака ковшом через воронку ядреную жидкость. Бак стоял на полу, а вокруг красовалась посуда на любой вкус: косушки, четушки, штофы с полуштофами, осьмухи и даже одна четверть[19].

      – Так-так, – зловещим голосом произнес Лыков. – Да тут притон! Городовой, взять его!

      Денщик заорал. На шум из соседней комнаты прибежал молодой поручик с огромными усами, каким позавидовал бы даже будущий премьер Горемыкин.

      – Кто вы? Что происходит?

      – Поручик Гиждец? – Питерец предъявил офицеру свой полицейский билет. – Статский советник Лыков, Департамент полиции.

      – Департамент? Который в столице? – растерялся тот.

      – Да, на Фонтанке, шестнадцать. Я дознаю дело по личному распоряжению министра внутренних дел. Поэтому поменяемся ролями. Это я вас спрошу: что тут происходит? Тайная торговля алкоголем в обход закона. И вы видите ее в первый раз, хотя и квартируете здесь? Готовы подтвердить в суде под присягой?

      Поручик стал покрываться пятнами. Лыков нажал еще:

      – У нас есть вопросы к вашему денщику. Я могу задать их ему сейчас, в вашем присутствии, и уйти. А вы, надеюсь, после этого прекратите промысел Обозенко раз и навсегда. Если вам, конечно, дороги погоны… Или мы можем продолжить разговор в присутствии вашего командира полка. Вызовем его сюда, покажем картину и побеседуем. Что выбираете?

      Гиждец вытер рукавом сразу вспотевший лоб и посмотрел на сыщика:

      – Извините, плохо соображаю… Это так неожиданно. А что вас интересует?

      – Кому ваш денщик продал вчера водку. Это связано с убийством.

      – С убийством? – Поручик так и сел.

      – Не волнуйтесь, Обозенко если и причастен к этому, то лишь как свидетель.

      – Понял… И я могу присутствовать?

      – Я в этом даже заинтересован.

      Лыков смягчил тон, он предлагал поручику разобраться без начальства, и тот наконец это понял:

      – Тогда спрашивайте, пожалуйста, господин статский советник.

      Командированный повернулся к денщику. Тот стоял ни жив ни мертв: слова про Департамент полиции словно прибили его к полу.

      – Ну, отвечай быстро и честно, а не то в муку изотру. Продавал ты вчера эту дрянь Василию Полудкину?

      – Ваське? Так точно, продавал.

      – Когда и сколько? Как происходила покупка?

      – Васька взял что-то много… Обычным днем ему хватало сороковки, а тут вдруг приперся сюда и потребовал сразу штоф. Я спрашиваю: а у тебя деньги-то на штоф есть? Покажи сначала. Он вынимает из кармана серенькую[20] и гордо ею машет: во! Еле-еле я ему сдачи нашел.

      – Дальше что было? – Сыщик понял, что сейчас узнает нечто важное. – Один был Васька или с компанией?

      – Компания его под окнами стояла. Зашел он один.

      – Откуда знаешь про компанию?

      Евграф всплеснул руками:

      – Там голоса слышались, а потом Васька открыл форточку и крикнул туда: Князь, штофа хватит?

      – Князь… –

19

Косушка, она же получарка, – 0,06 литра. Четушка, она же сороковка, – 0,31 литра. Полуштоф, или мерная бутылка, – 0,6 литра. Штоф – 1,23 литра. Осьмуха – 1,55 литра. Четверть – 3,1 литра.

20

Серенькая – 25 рублей.