Месть – блюдо горячее. Николай Свечин

у нее нет, соседи как в рот воды набрали.

      – Покажите мне Затинную улицу.

      Губернский секретарь подошел к стене, на которой висел план Рязани, и ткнул пальцем в правый край:

      – Вот, по-возле ипподрома.

      – Значит, она ходит или в Благовещенскую церковь, или в Иерусалимскую. Хотя храм Симеона Столпника тоже недалеко. И девичий Казанский монастырь тоже.

      – Ну… а что это нам дает? Думаете, мы ее там на службе поймаем?

      Лыков приказал:

      – Установите приход и полистайте церковные книги.

      – Да зачем, Алексей Николаич?

      – Узнайте, у кого она крестила детей, кому приходится кумой. И ищите Марию Елизаровну там.

      – Слушаюсь! – Баулин зачесал в затылке. – А ведь точно. Как я сам не додумался?

      – Выполняйте, – приказал ему полицмейстер. – А вечером будьте готовы к облаве. Господа приставы и надзиратели, слушайте приказ. К десяти часам вечера быть наготове. Собрать под секретом в каждой части по двадцать городовых, которые покрепче. От Ново-Александровского участка пятеро, хорошо знающие местность, и со списками подозрительных адресов. Конной страже в полном составе стоять во дворе управления. Ищем четырех неизвестных, схожих с фабричными, но на самом деле они разбойники. Заодно метем всех бесписьменных, подозрительных, херых[17], не имеющих права проживать в губернском городе, отбывших тюремный срок, состоявших под судом и следствием, под гласным и негласным надзором полиции. Подчистую без поблажек. Потом будем разбираться.

      Подготовка к облаве началась. Питерцу лазить ночью по притонам было не по чину да и не интересно. Местные разберутся лучше приезжего, кто чего стоит. А он утром посмотрит на улов. Поэтому Лыков занялся поиском Марии Котасоновой. В помощь ему придали городового Фоку Разстрыгина. Тот служил при сыскном отделении с первого дня его основания, уже шестой год, и был достаточно опытен. В первом же храме, в Благовещенском, Фока нашел в крестильных записях скрывающуюся бабу. Она приходилась кумой владельцу торговых бань в Рыбацкой слободе Ивану Иванову. Сыщики отправились туда – и обнаружили Марию Елизаровну сидящей в горнице у самовара.

      – Здорово, честная вдова, – хмыкнул довольный Фока. – А мы с их высокородием тебя разыскиваем.

      – На что я вам сдалась? – начала было прикидываться убогой Котасонова. Но была тут же одернута:

      – Айда в полицию, там будем жечь тебя каленым железом, пока не сознаешься.

      Подготовленную таким образом женщину Алексей Николаевич допрашивал лично. Первые минуты она еще пыталась отовраться, однако командированный умел быть суровым. И в конце беседы Елизаровна сообщила кое-что важное. На вопрос, где ее хахаль покупал водку и табак, она ответила:

      – Он сам бывший денщик и любил водить дружбу с денщиками. А местных обывателей презирал.

      – И?..

      – В Нежинском полку служит поручик Жанно-Кристофер Янович Гиждец…

      – Как-как? – вскричали полицейские.

      Вдова без запинки повторила.

      – Ого… – удивился Лыков. – Но что дальше? У него есть денщик – приятель Василия?

      – Точно

17

Херый – пьяный.