Слова, которые мы не сказали. Лори Спилман

Дороти, ты ведь не знаешь всего, что произошло.

      – Мне кажется, что и ты тоже.

      Я молчу и смотрю на нее.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – Помнишь, когда твой отец был здесь в последний раз? Я тогда еще жила в «Эванджелин», и вы все пришли ко мне на ужин.

      В тот раз папа приезжал в последний раз, хотя тогда мы этого и не предполагали. Он был загорелый и выглядел прекрасно, как всегда был в центре внимания. Мы сидели на балконе в квартире Дороти, пили вино и вспоминали веселые истории.

      – Да, помню.

      – Я уверена, он уже знал, что скоро покинет этот мир.

      Загадочность в ее голосе и бездонные, невидящие глаза наводят на меня ужас, кажется, даже волосы на голове зашевелились.

      – Мы с твоим отцом остались наедине, когда вы с Майклом ушли, чтобы принести еще бутылку вина. Он сказал мне кое-что. Он тогда много выпил, но хорошо, что так получилось. Мне показалось, ему надо было с кем-то поделиться.

      Я жду, затаив дыхание.

      – И что он сказал?

      – Он сказал, что твоя мама до сих пор присылает тебе письма.

      Я с трудом выдыхаю. Письма? От мамы?

      – Не может быть. Думаю, всему виной алкоголь. Она почти двадцать лет мне не писала.

      – Ты уверена? А у меня сложилось впечатление, что твоя мать многие годы не оставляла надежды с тобой связаться.

      – Папа сказал бы мне. Нет, не может быть. Мама и слышать обо мне не желала.

      – Но ты мне призналась когда-то, что сама разорвала ваши отношения.

      Вспоминаю день своего шестнадцатилетия. Папа сидит напротив меня в ресторане «Мэри Мак» и широко улыбается, счастливо и открыто. Он кладет локти на стол, покрытый белой скатертью, и смотрит, как я открываю коробочку с подарком – подвеской с бриллиантами и сапфиром, слишком экстравагантное украшение для подростка.

      – Это камни из кольца Сьюзен, – говорит он. – Я сделал эту вещицу для тебя.

      Я смотрю во все глаза и вспоминаю мамину шкатулку с украшениями. В день, когда она уходила, папа заявил, что кольцо по праву принадлежит ему и мне.

      – Спасибо, папочка.

      – А вот и еще один подарок. – Он берет меня за руку и подмигивает. – Больше тебе не придется ее видеть, милая.

      Я не сразу понимаю, что он говорит о моей матери.

      – Ты уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения. Судья четко все обозначил в решении об опекунстве. – Лицо его выражает восторг, словно он выиграл приз. Я смотрю на отца, открыв рот.

      – Значит, мы больше никогда не увидимся? Никогда?

      – Ты сама этого хотела. Мама согласилась. Черт, она, наверное, рада не меньше тебя, что с плеч свалилась такая обуза.

      Мне с трудом удается улыбнуться.

      – Хм, ну да. Наверное. Если ты… если она так хочет…

      Я отворачиваюсь, чтобы не видеть Дороти, чувствуя, как дрожат губы.

      – Мне тогда было только шестнадцать. Она должна была просить о встрече, обязана была бороться за меня! Она ведь мать. – Голос мой срывается, и приходится помолчать,