Кромка льда. Том первый. Анна Юрьевна Приходько

богач помогал жене сворачивать белое покрывало, к месту отдыха подошли трое: парень и две девчушки.

      Юноша взглянул на дочь богача и улыбнулся. Это был Исур.

      Увидев осуждающий взгляд Анны Гавриловны, Исур отвёл глаза и принялся собирать еду. Девочки помогали ему.

      Богач, его жена и хозяйка реки смотрели на забирающих еду пренебрежительно, и только дочь богача – с восхищением.

      Вторая встреча была вот такой короткой.

      И опять девушка тосковала по новому знакомому.

      Марфа Игнатьевна замолчала. А потом как крикнет:

      – Томка, ты чего уши развесила? Темнота уже спускается, а ну, быстрее полощи!

      Тамара полоскала.

      На обратном пути она спросила:

      – Бабушка, а откуда ты знаешь эту историю?

      – Какую? – удивилась Марфа Игнатьевна.

      – Ту, что рассказывала об Исуре и дочери богача.

      – Так то сказка была, – отмахнулась бабушка.

      Тамаре стало обидно.

      – Я уже большая, чтобы сказки слушать.

      – А жизнь состоит из таких сказок, – пробормотала Марфа Игнатьевна.

      Перед сном Настасья намазала дочке руки дёгтем, поцеловала в лоб и пожелала добрых снов.

      Ночью Тамаре снился красавец Исур, только с ним рядом была она.

* * *

      Мать Тамары работала ветеринарным врачом. Когда у коров начинался отёл, она почти жила на работе. Вечером всегда забегала домой, чтобы пожелать детям добрых снов, но часто задерживалась, и добрых снов желала Марфа Игнатьевна, постоянно ворча одно и то же:

      – Приучила, вот и приходи сама лбы им лобызай!

      И если Тамаре от бабушки когда-никогда доставался поцелуй, то младшему брату не доставалось ничего. Трёхлетний Сенька хныкал всю ночь, пока к утру мать не приходила его успокаивать.

      Иногда Тамаре удавалось убаюкать брата, но случалось такое редко.

      Отец Тамары последние полгода жил в городе. Приезжал только на выходные. Уехать в город его уговорила жена. Невыносимо было уже слушать, как Марфа Игнатьевна поливала зятя грязью.

      Настасье без мужа было тяжело. Но за полгода она привыкла.

      Дочь всегда радовалась приезду отца.

      Он уже у калитки кричал:

      – Тамара Афанасьевна, Арсений Афанасьевич, прибыл ваш старший брат! Встречайте-ка батьку!

      Отец называл себя старшим братом, чем очень раздражал тёщу.

      Дети выбегали к отцу, а Марфа Игнатьевна бормотала:

      – Когда ж ты уже сгинешь с этой земли?

      Потом она демонстративно задирала вверх подбородок и уходила в свою комнату.

      Поначалу Тамара замечала, что отец скучает и по своей жене. А потом стала прислушиваться к их разговорам и поняла, что наступил разлад.

      Однажды Настасья и Афанасий ругались так громко, что Марфа Игнатьевна выбежала из комнаты с полотенцем и набросилась на зятя:

      – Ты мою Наську не смей обижать!

      На что зять ответил тёще:

      – Уймитесь, мама! Уймись, старая змея! Никто вас не звал.

      Потом Тамара слышала мамин плач и отцовские причитания.

      А наутро