Моги. Не там, где ничего не случается. Олег Аблясов

стучало, это показывали датчики, оставшиеся под маминой корой.

      И тогда принесли пилу. И с молчаливого согласия плачущего папы дерево быстро распилили. Оказалось, что под корой не осталось даже следов человеческого тела. Мама исчезла. А ребёнок лежал словно внутри высохшего дерева. Пуповина, когда-то связывавшая младенца с мамой, превратилась в сухую веточку. Она сломалась, когда дерево распилили.

      Ребёнок не плакал. Но его ротик, носик, глазки и ушки были забиты древесной трухой и опилками. Врачи схватили ребёнка и стали очищать всё, что было забито. А вообще-то, он выглядел абсолютно здоровым. Как врачи когда-то и сказали, это была девочка. И папа решил, что назовёт её только Эмма, и никак иначе.

      Остатки древомамы он сжёг во дворе дома. Наверное, чтобы почувствовать последнее тепло бывшей любимой женщины. Увидеть её последний свет, освещавший его при жизни. И даже не заметил, как с одной из веток капнула слезой смола. И ушла в землю…

      Очень скоро он заметил, что Эмма как будто светится в темноте. И чем взрослее становилась, тем ярче светилась. И чем больше радовалась, тем светлее была. Поэтому она старалась не находиться в помещениях, где мало света. А когда в школе на уроке показывали учебный фильм и гасили свет, она находила предлог выйти из класса. А когда стала почти подростком, то не ходила с одноклассниками в походы и на вечерние сеансы кино. Чтобы никого не пугать и не отвечать на вопросы об этом. А шторы в своей комнате она вечерами плотно задёргивали. И почти все ребята стали считать её ведьмой. И обзывались.

      Её необъяснимо тянуло к деревьям. Ещё она часто припадала к земле возле какого-нибудь дерева, чтобы послушать корни. Ей казалось, что она слышит голос мамы, которую никогда не видела. Но что говорит голос, она разобрать не могла. Но он продолжал чудиться ей в шелесте крон деревьев, в шорохе веток…

      А однажды Поэ спаслась в ёлке. Вернее, ёлка её спасла. Она тогда была ещё совсем ребёнком, маленькой девочкой, и ехала на велосипеде по обочине дороги. Жили они в пригороде, их дом был на лесной лужайке, а других домов рядом не было. Мимо проехала машина, в ней сидел человек, который посмотрел из окошка на девочку и улыбнулся. Он остановился и ласково позвал Поэ, помахав ей рукой. Поэ спустила ножки с педалей велосипеда. Он вытащил из салона автомобиля связку воздушных шариков. Девочка молчала. Он протянул ей большую куклу. Девочка прищурилась. Он как фокусник извлёк из ниоткуда торт и сделал шаг к ней навстречу. Девочка помотала головой и, оторвав ножки от земли, вновь нажала на педали. Незнакомый дядя пошёл быстрее. Поэ добавила скорость, потому что папа всегда просил её не разговаривать с незнакомцами, особенно, если они взрослые, и в первую очередь, если рядом больше никого нет. А тот, отбросив торт, зачем-то побежал за девочкой.

      Он бежал быстрее, чем Поэ ехала. Тогда она бросила велосипед и понеслась через лес, хотела срезать напрямик, чтобы быстрее добраться до дома, до папы. Но незнакомый человек бежал так быстро, что, казалось, дышит в затылок,