Закрывай дверь на ключ. Алекс Урса

ярости и чудом не забил обвиняемого насмерть. Мужик, у которого при обследовании выявили около семи переломов костей, в том числе позвоночника, подал жалобу. Скандал стоил Баселю повышения, а Паскалю Пети новых седых волос. Устроив Баселю выволочку и самолично отстранив его от работы на месяц, комиссар полиции единолично выдержал настоящую бойню в отделе внутренних расследований. Что и как он там говорил, так и осталось тайной, но Баселя он отстоял. На следующий день Баселя закрепили в статусе заместителя молчаливого и уравновешенного Франсуа Мореля, который хоть и был на несколько лет моложе напарника, но выдержкой и спокойствием мог поделиться с доброй половиной отдела.

      Ко всеобщему удивлению эти двое отлично сработались, с лихвой компенсируя друг другу всё то, чего им самим так не доставало. Франсуа успокаивал и остужал буйный нрав Баселя, а тот давал слегка занудному французу необходимый импульс для движения вперед, зачастую заставляя того посмотреть на проблему под неожиданным ракурсом и найти, наконец, недостающие детали для раскрытия преступления. Хотя, если копнуть поглубже, основой их долгой дружбы стало то, что тонко чувствующий людей Басель Ромм не увидел в Франсуа Мореле никакого второго дна. Он понимал, Франсуа не карьерист, продирающийся наверх всеми возможными и невозможными методами, не садист, пришедший в органы за неконтролируемой властью, и не маскирующийся извращенец, дрочащий тайком на фотографии с места происшествия. И тех, и других, и третьих в конторе было хоть отбавляй. Но Франсуа стоял особняком ото всех. Он был идеалистом. В конторе не принято было расспрашивать об истинных причинах выбора профессии. Пути, что приводили людей к карьере полицейского, были разными, но почти всегда ничего веселого в них не было. Спроси – и любой из их коллег ограничился бы шуткой о возможности носить пушку и ездить на красный свет. Но Басель чувствовал, у Франсуа есть веская причина. Что-то глубоко спрятанное в его прошлом превратило в свое время мальчика-разгильдяя в молчаливого и немного угрюмого мужчину. Басель не лез в душу Франсуа и не вытягивал из него правду, хотя и мог бы. Вместо этого он молчаливо уважал внутреннюю порядочность напарника и его принципы. Поэтому, когда Франсуа фактически сорвал допрос Анжело Бертолини, Басель лишь скрипнул зубами и отступился. Во-первых, он доверял своему напарнику. Во-вторых, его пресловутая интуиция подсказывала, что странный накрашенный персонаж, улыбающийся на допросе так, словно ему вот-вот вручат Грэмми, действительно не врет. Да, с мозгами у этого парня был явный кавардак, и, тысячу раз – да, Баселю он не нравился, да что уж там, просто бесил. Но ни опасностью, ни угрозой от подозреваемого не пахло. Дело явно было в другом. И тут, практически первый раз в жизни, у Баселя не было ни малейшей догадки о том, что же всё-таки представляет из себя этот Анжело Бертолини. Этот подозреваемый стал для Баселя настоящей загадкой. И это здорово портило Баселю настроение.

      ***

      Басель