Закрывай дверь на ключ. Алекс Урса

замолчал.

      – Я давно зарекся делать какие бы то ни было предположения. Жизнь иногда преподносит сюрпризы похлеще любого детектива. Я не знаю, кто и кого мог убить. Я знаю одно… – сказал он и голос его треснул. – Этот старый засранец Ксавье Седу не должен был умереть вчера.

      Франсуа молчал, не зная, что ответить.

      – Вам приходилось терять близких людей, молодой человек? – спросил его Долан. Франсуа внезапно почувствовал каждый мускул в своем теле и на секунду позволил себе прикрыть глаза. Он не спешил с ответом. Его ответ не требовался. Но в его затылок уже дохнуло зимой и, на мгновение, он опять увидел то, отчего до сих пор иногда просыпался среди ночи в холодном поту: светлый застывший взгляд, уже слегка тронутый желтизной гниения и белое лицо, покрытое нетающим инеем. Видение проскользнуло легкой тенью между его глазным яблоком и тонким веком, и женский истеричный голос опять иглой вонзился в мозг. «Это все из-за тебя! Твоя вина! Твоя!». Франсуа привычно прогнал от себя воспоминание, а Долан тем временем продолжал: – Наверняка нет. Вы слишком молоды для этого. Позвольте дать вам совет? Не тратьте жизнь на глупые обиды и мелочные выяснения отношений. Вы можете думать, что у вас еще будет время на то, чтобы все отыграть назад. Вы можете думать, что у вас впереди всё время во вселенной. Но однажды окажется, что у вас не осталось и грёбаной секунды на то, чтобы все исправить. Не повторяйте моих ошибок. Я не просто потерял друга. Я потерял его дважды. Первый раз много лет назад на главной площади Триджано в Италии. И второй раз – сегодня ночью… И не дай вам Бог понять то, о чем я сейчас говорю.

      Франсуа молчал, не зная, что сказать. Любые общепринятые дежурные фразы, которые он мог произнести сейчас, звучали бы фальшиво и неуместно. Альберт Долан все так же спокойно смотрел на него. Его глаза блестели чуть ярче, чем следовало бы, и были раскрыты чуть шире, чем обычно. Так бывает, когда слёзы уже набежали, но еще не плачешь, хотя стоит моргнуть и тёплая капля скатится по щеке. Франсуа всё понимал. Всегда неловко видеть, как плачет зрелый сильный мужчина. Он встал, кивнул на прощание и поспешил затворить дверь. В уменьшающийся зазор между дверью и косяком он увидел, как некрасиво дергаются плечи Альберта Долана на фоне ещё светлого квадрата окна.

      ***

      Франсуа вышел на улицу и с наслаждением вдохнул тёплый воздух полной грудью. Стояла прекрасная безветренная погода. Уже смеркалось. Люди собирались в кафе, чтобы пообщаться с друзьями и поужинать. Первыми, как заведено, занимались столики на улице. Пахло жареным на углях мясом. Кто-то смеялся. Кто-то пел под гитару. Вдалеке прокатился рёв мопеда и тут же стих. Вокруг кипела обычная вечерняя жизнь. Париж был, как всегда, прекрасен и полон любви ко всему живому. Детектив вдруг подумал о Ксавье Седу, лежащем сейчас в холодильнике морга с разбитой головой, и зябко передернул плечами. Повинуясь внезапному порыву, он вытащил из кармана мобильный и набрал номер Тамары.

      – Можешь ничего не говорить, я видела новости, – вздохнула она. Её голос звучал устало,