Хирурги человеческих душ. Олег Владимирович Фурашов

Возглавляет промышленный отдел обкома. Бывший первый секретарь Углеуральского горкома партии. Начинал шахтёром.

      – Интересно, кем же он закончит? Вот такие монастырские и подведут нас под монастырь, – зло схохмил Подлужный. – И это – руководящие органы компартии! Крысы бегут с корабля.

      – А, – крякнув, отмахнулся Тиссен. – Шут с ней, с большой политикой. Мне бы личную жизнь устроить!

      – В это время в коридор выглянула секретарь парткомиссии и выкрикнула: «Подлужный Алексей Николаевич!»

      4

      В кабинете, помимо женщины-секретаря, присутствовало четыре члена парткомиссии. Председательствующий огласил информацию Подлужного о том, что при расследовании уголовного дела о злоупотреблениях и нарушениях правил торговли в Среднегорском гормебельхозторге был выявлен факт продажи вне очереди дефицитного финского гарнитура семье секретаря обкома партии по идеологии Башмачникову.

      – Вопросы к следователю прокуратуры имеются? – спросил председательствующий, завершив чтение.

      – Я так и не понял, причём тут товарищ Башмачников? – осведомился один из членов комиссии.

      – В информации чётко сказано, – пожал плечами Алексей, – что при обыске в магазине была обнаружена записка заведующего отделом Гормебельхозторга Кулькова, адресованная завмагу, где предписывалось: немедленно отпустить гарнитур жене Башмачникова. Подчёркиваю: не гражданке Башмачниковой, а жене Башмачникова. То есть, при исполнении сделки решающую роль сыграло должностное положение секретаря обкома. В реестре сделок купли-продажи между строк задним числом была втиснута подложная запись о постановке в очередь Башмачниковой. Платёжные документы налицо. Факт отпуска товара Башмачниковой с доставкой по домашнему адресу так же установлен. Сама она это признала. И завотделом Кульков при допросе подтвердил, что записка была написана им по устному указанию кого-то из руководителей Гормебельхозторга. Кем именно, он не помнит.

      – Неубедительно, – покачал головой председательствующий.

      – Домыслы… Предположения, – присоединились к его мнению ещё два члена комиссии.

      – Факты говорят сами за себя, – не согласился с ними Подлужный. – Сам секретарь обкома от явки для допроса в качестве свидетеля уклонился. Моё постановление о его приводе облпрокуратура, к сожалению, отменила. Сделано это было, что само по себе характерно, по жалобе самого Башмачникова, в которой он всё свалил на жену. Но гарнитур возвратить отказался.

      – Безобразие! – неожиданно возмутился один из членов парткомиссии – старичок с орденской колодкой на пиджаке.

      – Что вы имеете в виду, Иван Васильевич? – почтительно спросил его председательствующий.

      – Да то! – сердито ответил ему ветеран. – Почему здесь нет самого Башмачникова?

      – …, – после многозначительной молчаливой паузы развёл руки председательствующий.

      – А вы, молодой человек, – не унимался старичок, обращаясь к Алексею, – почему… как это… не арестовали жену Башмачникова