Хирурги человеческих душ. Олег Владимирович Фурашов

от хозяйки, уже кокетничало, нечто обещало, на что-то дарило надежду. Таинственные придыхания, обертоны и интонации априори располагали к интимной доверительной беседе. А теплота и невесомая хрипотца их фона живописно воссоздали в воображении Алексея картину того, как истомлённая долгой ночной негой юная прелестница потягивается в постели и свободной рукой гладит тугую, налитую желаниями грудь.

      Организм Алексея, обременённый длительным сексуальным воздержанием, на неясные подсознательные позывы самки с той стороны (вряд ли предназначенные для него), мгновенно отреагировал мощными выбросами тестостерона в бурный кровяной поток и инстинктивной животной похотью. Тело мужчины напряглось до кончиков волос, кои в отведённых местах по-звериному вздыбились. И он ощутил себя наподобие электрокипятильника, включённого в сеть, но не погружённого в воду.

      Однако мышление Подлужного, обладая автономным управлением от соматических органов, по инерции продолжало работать в служебном режиме. Потому на прозвучавшую женскую реплику сотрудник надзорного органа ответил буднично, не теряя рассудка и юмора.

      – Здравствуй, мой маленький друг, – сострил он голосом диктора, рассказывающего по радио малышам сказку о Красной Шапочке. – Тебя побеспокоил нехороший, с большими-пребольшими и острыми-преострыми зубами дяденька-следователь из прокуратуры, у которой избушка стоит на опушке.

      – Севка, ты, что ли, треплешься? – рассмеялась невидимая, но возбуждающая и чувственно ощутимая особа. – Чего тебя на тюремные басни потянуло? Не приспело ещё, как будто.

      – Простите, – спохватившись, «отключил электрокипятильник» и сменил фамильярный тон на официальный Алексей, осознав, что двусмысленный диалог заходит чересчур далеко и в неподобающее русло. – Вас беспокоит старший следователь прокуратуры Ленинского района Подлужный Алексей Николаевич. Мне нужна гражданка… м-м-м… Соболева.

      – Севка, кончай дурачиться, – теперь по-настоящему сердилась женщина.

      – Извините, но с вами действительно разговаривает никакой не Всеволод, а следователь прокуратуры Подлужный Алексей Николаевич, – экстренно выправлял ситуацию озадаченный чиновник.

      – Послушайте, что за идиотские шуточки?! – обиделась собеседница. – Я немедленно бросаю трубку. Или нет, лучше в милицию позвоню, чтоб не хулиганили.

      – В моём производстве находится уголовное дело, возбуждённое по факту убийства Алькевич Марины Германовны, – теперь подражая роботу, с металлическими нотами в голосе «восстанавливал» служебный статус следователь. – Не отнимая у вас права на контакты с органами внутренних дел, уверяю вас, что то – пустая трата времени. Там вам скажут обо мне, то же самое.

      Оцепенелое безмолвие охватило телефонный эфир. «Никак уснула!» – забеспокоился Алексей, выждав достаточный период.

      – Алло-о? – дал он знать о себе.

      – Вы… на самом деле следователь? – окончательно переходя от сонного состояния к режиму бодрствования, осведомилась