Легенда. Герои Урании. Алина Романова

в совокупности каким-то образом стимулировали его умственную деятельность, потому что Ждан хмыкнул, произнёс довольное «а!» и двинулся на зады хозяйства.

      Гремя пустыми уже вёдрами, с утренней дойки прошла мать семейства.

      – Здравствуйте, Мотруся.

      – И вам доброго утречка, леди. Как почивалось?

      – Спасибо, хорошо. Перины у вас просто королевские, я отлично на них выспалась.

      – Ой ли? Младенчик-то мой не мешал вам? Капризил Игнашка, всё вякал и вякал полночи. Зубки у его режутся, – Мотруся рассеянно улыбнулась и поправила выбившуюся из-под платка русую прядь. Её чуть коровье лицо было неподвижно и покойно. – А снилось ли вам что доброе?

      Девушка вздрогнула.

      – А почему вы спрашиваете?

      – Так с четверти на пятницу сон-то вещий бывает. Чего привидится, того и будет.

      – Нет, я ничего не видела. Совсем.

      На самом деле снилась Алисе всякая чушь, причем чушь жутковатая. Бойкий отрок Маюта, почему-то с волчьими ушами и хвостом, который бродил у дома и царапался в слюдяное окно; какой-то жуткий скелет в синем плаще; ожившие Карты из зефирной коробки, летавшие по комнате, и на закуску, как апофеоз всего этого безумия – светящаяся морда огромного жирного кота. Полосатого. Но в этот раз уже с двумя глазами. «Хорошо хоть не с тремя… Если я расскажу этой простой женщине всё, что видела во сне, она кликнет Ждана. Меня свяжут да отправят, куда положено, в какую-нибудь мрачную лечебницу». Навязчивые мысли о собственном душевном нездоровье мало-помалу делались ещё навязчивее.

      Скрипнула рассохшаяся дверь сарая, и вышел хозяин. Усы его стояли торчком, в волосах застряла солома. Поплёвывая, Васята выволок наружу колоду, в которой торчал вбитый в неё колун.

      – Леди Алиса, – он низко поклонился гостье, – завтракали чего?

      – Благодарю, уже поела.

      – Вот и славно.

      На дорожке, бегущей от огородов и огибающей дом, показался Ждан.

      Алиса поймала быстрый взгляд, брошенный на него отцом, и его ответное отрицательное покачивание головой. Значит, ничего не нашёл.

      – Ну, давайте прощаться, – Дуборез кашлянул в кулак. – Вот оно как, значить… Меньшие спят, а Маютка уже за калиткой дожидается.

      Мотруся протянула Алисе узелок и отвесила поясной поклон.

      – Да ниспошлет Господь удачу вам во всём, благородная леди, особо в городе этом грешном! – запричитала она. – Станем о том молиться Спасителю. Да пребудет с вами Господь! Берегитесь людишек иноземных, торговых – обманут, подведут да выведут, оберут до нитки! А паче того бойтесь отцов святых, братьев-монахов. Крут Великий Магистер наш, отче Авель, ой, крут! Недавно – как это? – сыркулярий издал: за подол короткий, башмака выше на палец – десять плетей, за очи сурьмлённые да ланиты нарумяненные – колодки позорные на два дня…

      – Что ты, что ты, Мотря, бормочешь ерундовину?! – всполошился Васята. – Не слушайте её, леди, не слушайте бабу глупую, неразумную! Госпожа сама ведает, как подолы носить… А только меня послушайте: до города доберётесь, прямиком в замок идите. Там херцогиня, у ей и власть вся, не чета твоему Магистеру, Мотря! Добейтесь