Легенда. Герои Урании. Алина Романова

на обобранное чучело.

      – Не переживай, Страшила, верну при случае.

      Пугало не ответило. Наготу оно снесло со скорбным терпением, подобно древним стоикам.

      Кое-как причесав пальцами спутанные волосы, Алиса с пафосом сказала себе: «Добро пожаловать, Алиса, в мир сказки» и решительно пошла дальше.

* * *

      Первый же встреченный ею настоящий человек оказался очень неприветливым. Он совершенно неожиданно вылез откуда-то из кустов и стал сердито кричать, размахивая при этом руками. Алиса остановилась.

      – Ты! Да-да, ты! Под ноги смотри, корова бестолковая!

      – Это вы мне?

      – Тебе!

      Под ноги! Девушка опустила глаза и с трепетом убедилась, что давно идёт прямо по грядкам. Ряды посадок с рубиновыми ягодами пострадали довольно сильно.

      «Побьёт? Или нет? Я бы обязательно побила, если бы мне кто-то так всё передавил. И ещё бы из ружья пальнула. И не факт, что солью. Потому что я очень, очень мстительная – я это чувствую».

      Владелец огорода неотвратимо надвигался. Это был крепкий усатый дядя с широким обветренным лицом, одетый в чистую рубаху до колен и широкие штаны в диагоналевую полоску с завязками у щиколоток. Башмаки были кожаными, с тупыми носами, какие носили в деревне, и назывались, как потом узнала Алиса, «воловий язык». Голову его венчал колпак в виде перевёрнутого ведра, а за кушак был заткнут топор самого устрашающего вида. Выражение лица крестьянина тоже не сулило ничего хорошего.

      «Ну вот. Так и знала. Как люди, так обязательно с ними неприятности».

      Однако, странное дело: чем ближе подходил усач, тем смирнее становился. Он уже не махал кулаками и не ругался, а его могучие плечи отчего-то ссутулились, да и сам он сделался словно бы ниже и незначительнее. Ещё издали дядька принялся часто кланяться:

      – Прощения просим, благородная дама, обозналися малость. Уж не гневайтесь, леди, не признали!

      Она завертела головой, но множественное число «не признавших» её и «обознавшихся» оказалось просто формой языка.

      Приблизившись, он сдёрнул шапку и внезапно бухнулся на колени прямо в жирную грязь.

      – Простите великодушно! Смилуйтесь! Не велите казнить!

      Такие знаки почтения при всём её самомнении показались Алисе чрезмерными.

      – Что вы делаете?! – залепетала она. – Прекратите! Встаньте немедленно!

      – Встать не могем, пока прощения не получим, значить, – упрямо отозвался фермер.

      Ну что тут было делать?! Алиса собралась с духом.

      – Поднимитесь. – Следовало делать хорошую мину при плохой игре, и она величаво простёрла руку в рванине. – Мы не гневаемся.

      Мужичок встал, покряхтывая.

      – Господь с ней, с кровяникой, топчите её, сколько вашей душеньке угодно, ещё нарастёт!

      – Кровяника это вот эти маленькие ягодки?

      – Оне, оне, благородная леди, оне, проклятые, во грех ввели! – И он опять стал порываться облобызать Алисе грязные ноги.

      – Да оставьте вы меня! – она сердито попятилась. –