Целитель. Новый путь. Валерий Петрович Большаков

не поймут, препоны чинить станут… Вон, движуха какая! Нормально… Только бы не намудрили по «закону Черномырдина». Хотя Брежнев, вроде, в адеквате…»

      – …Единая валюта и свобода поездок, – окреп косыгинский голос, – общий рынок труда, товаров и услуг создадут мощный стимул к экономическому развитию наших стран!

      Всласть насмотреться прямого эфира мне не дали – в дверь заглянула встрепанная Настя, улыбаясь с таинственным видом, и рекла:

      – Так. Шо расселся? Иди гостей встречать!

      – Каких… – начал я формулировать, но тут сестренку потеснила Инна, торжественно внося кастрюлю, заботливо обмотанную махровым полотенцем. Хорошистка вырядилась в заношенную спортивку и полукеды, как и подобает для дачного дефиле.

      – Откуда… – толкнул я ошалело, поднимаясь.

      – С днем рожденья! – воскликнула девушка с нетерпеливой радостью.

      Быстренько оставив закутанную кастрюлю на столе, она с маху обняла меня – и замерла, будто устыдившись порыва. Веки ее опустились, гася синие огоньки, и Хорошистка робко нащупала мой рот губами.

      – Только и знают, что лизаться… – ревниво проворчала Настя.

      – Тебя там Гоша ждет, – отпасовала Инна, чуть задыхаясь, – совсем не целованный.

      Сестричка фыркнула негодующе, и выскочила за дверь – ее ушки горели, как надранные.

      Мы с Хорошисткой остались вдвоем. Не размыкая рук, девушка глянула мне в глаза, близкая и недосягаемая.

      – «У пропастей синих стою, – продекламировал негромко, слыша, как стучат оба сердца, – куда я сейчас упаду? В траву, что растет на краю? А, может, дно бездны найду?»

      – А дальше? – замирающий шепот Инны втекает в мои уши. Девичьи ресницы порхают, пряча взгляд – и словно раздувают румянец на скулах.

      – Не дописал, – вздыхаю я, чувствуя, как кровь приливает к лицу. – Это еще в восьмом классе… Только последние строчки помню: «По спасенному – листик травы. По упавшему – синий цветок!»

      Хорошистка ласково погладила меня по щеке, безмолвно благодаря, и заговорила с преувеличенным оживлением:

      – Это близняшки затеяли! У Миши, говорят, мама уехала, а ему некогда пироги печь. Давайте, говорят, сами!

      Тут на крыльце шумно затопали, и порог переступила Рита, одетая как на субботник.

      – Нет, ну ты посмотри на нее! – с деланным осуждением наехала она. – Отлипни, моя очередь. С днем рожденья, Мишечка!

      Инна неохотно уступила Сулиме, и я был оцелован самой «Мисс школа № 12».

      – Брился? – поинтересовалась «мисска», хотя в темени ее глаз таились совсем иные вопросы. И даже готовые ответы.

      – Первый раз! – соврал я. Уши мои теплели.

      – Чувствуется, – Рита снова потянулась губами.

      – Обойдешься! – Хорошистка ловко перехватила меня, оттирая подружку.

      – Вот на-аглая… – возмущенно завела Сулима.

      – Ты со мной, как с куклой, – проворчал я, безропотно подчиняясь ласковому напору Дворской, и выдал