Томка и блудный сын. Роман Грачёв

пешком. Автомобиль я оставил на стоянке возле детского сада. Мы направлялись к одному из соседних домов, где проживал Володя Хомутов, друг Сергея Круглова. Если повезет, я застану его на месте. По крайней мере, по телефону он сказал, что готов пообщаться.

      Томка, как обычно, по пути отвлекала от размышлений.

      – Пап…

      – Да, моя хорошая?

      – Что такое любовная катастрофа?

      Я хмыкнул. Вопросы из моей дочери сыпались как конфеты из перевернутого мешка Деда Мороза. И хотя большинство из них не требовали серьезного ответа (откровенно говоря, большинство из них я просто игнорировал, отмахиваясь банальным «не знаю», что не красит меня как отца, безусловно), но иногда она спрашивала так, что я замирал на месте.

      – Где ты слышала эту фразу?

      Она приложила пальчик к щеке, посмотрела в небо.

      – Ну, не помню.

      – Понятно. Подсмотрела где-то в своих любимых мультиках.

      – Нет, в мультиках такое не говорят. Это был какой-то взрослый фильм. Ты заснул, а я смотрела… давно еще.

      «Ого, – подумал я, – надеюсь, это был не канал для взрослых».

      – И о чем шла речь?

      Она вздохнула.

      – Ну, там дяденька хотел тетеньку, а она его не хотела… он сказал – любовная катастрофа. Вот я и спрашиваю, что такое любовная катастрофа?

      «Это то, что получилось у нас с твоей мамой», – подумал я, а вслух начал неуверенно блеять:

      – Ну, понимаешь, это когда ты кого-то любишь, но вместо ожидаемого счастья и радости любовь твоя приносит тебе только боль и неприятности. Понимаешь?

      Томка молчала. Мне показалось, что она ничего не поняла, но я ее недооценивал. После раздумий она спросила:

      – Это как у Глюкозы в песне про снег? Она любит мальчика, ждет его во дворе, гуляет с собакой, а он выключил свет и делает вид, что его нет дома?

      – Примерно так. Только у Глюкозы была не любовная катастрофа, а, скорее, просто безответная любовь. Это не так сильно, хотя и больно, не скрою…

      – Безответная – это как?

      – Это когда ты любишь, а тебя – нет.

      – Ммм… – Томка помолчала, разглядывая трещины на асфальте. – А ты меня любишь?

      – Не волнуйся, – рассмеялся я, – у нас с тобой любовь взаимная. И без всяких катастроф!

      – Как скажешь, пап.

      За разговорами мы миновали школу, в которой учился Сергей Круглов, и вскоре подошли к десятиэтажному дому, стоявшему на склоне буквой «П». Гигантский двор выглядел поразительно неухоженным: две старые песочницы, скрипучие качели на углу, скамейки у подъезда да трансформаторная будка в самом центре, поросшая бурьяном – вот и все благоустройство. Не удивлюсь, если в этом доме зафиксировано повышенное количество хулиганов.

      Я снова набрал номер телефона Володи Хомутова. Он пообещал выйти через несколько минут. Говорил со мной не очень охотно, хотя я дважды особо подчеркнул, что не представляю ни полицию, ни родителей Сергея, ни другие официальные органы, заинтересованные в поимке его