Тропой человека. Ник Ричмонд

язык, на котором она говорит.

      – Решить вопрос с ДНК – это ваша с доктором Олби задача. Что касается языка – я могу подобрать опытного лингвиста для вашей команды, – ответила Джен.

      – Мы будем ждать его в самое ближайшее время, – сказал Верон. – А что с твоим космотехником? Он к нам присоединится?

      – Основная задача Ракеша – выяснить причину аварийной посадки спутника, который, видимо, и заинтересовал нашу гостью, но она неаккуратно действовала при маневрировании на малой высоте. Я готова к запуску видеосвязи, – сообщила Джен.

      Олби отставила пробирки в сторону и подошла ближе к центральному дисплею, на котором появилось изображение с головной камеры патрульного робота. За спинами исследователей, в помещении изолятора, Хейзи приподняла голову и тоже внимательно следила за экраном.

      Судя по ракурсу и наклону изображения, робот лежал на земле. Сквозь высившиеся над ним кроны деревьев земли достигали лишь редкие лучи лунного света. Он не двигался, но камера очень удачно охватывала место посадки спутника и ворованного ионолёта – смутные силуэты их корпусов были видны в кадре, а вблизи них валялось несколько выломанных кусков обшивки. Земля вокруг аппаратов была изрыта выдернутыми из неё корневищами. Был хорошо различим в полумраке и космотехник, что-то старательно ковырявший внутри груды металла, судя по всему, являвшейся остатками спутника. Но рядом с ним, чуть позади, на выкорчеванном из земли стволе сидел ещё один человек.

      – Джен, кто это? – спросил Верон.

      – У меня нет данных. Информационный чип не обнаружен.

      – Немедленно дайте команду роботу его задержать! – воскликнула Олби.

      – Доступ отсутствует.

      – Код отказа? – спросил Верон.

      – Входящая связь по глобальным каналам не осуществляется.

      – Но при этом работает исходящая?

      – Очевидно, коммуникационный модуль повреждён.

      – И весьма талантливо. Судя по тому, что мы видим, в этом замешан твой космотехник, – предположил Верон.

      – Его медицинские показатели говорят против этого. Учащённый пульс, повышенное артериальное давление. Высокий эпинефрин.

      – Уровень глюкозы? – уточнила Олби.

      – Девять миллимоль на литр.

      Олби впечатлённо присвистнула.

      – Ему страшно, – констатировал Верон.

      – Получены звуковые данные. Оптимизирую шумоподавление.

      Через пару мгновений на всю лабораторию раздался внешне спокойный голос Ракеша, волнение которого выдавалось лишь редкими скачками интонации:

      – …Тогда кто-то впервые и высказал это предположение, потому что всё больше учеников проваливало этот экзамен. Хотя они и были полностью готовы теоретически, а для механических навыков им, скорее, просто нужна была практика – тем не менее, компьютер принимал решение о запрете на пилотирование.

      – Почему? – спросил неизвестный.

      – Кто знает! Может, по психологическим причинам, или по медицинским, а может, кто-то просто не хотел допускать всех желающих к ручному управлению