Когда отцветает камелия. Александра Альва

не оказался на дне.

      – Ты удержишься, уж я-то тебя знаю!

      – Да, Цубаки Эри всегда остаётся на плаву.

      Разговор её подбодрил, и нести на плечах груз тайны о мире ёкаев стало чуть легче. Хару с самого детства был таким – спокойной гаванью и надёжной поддержкой, тем, кто, несмотря ни на что, оставался на её стороне.

      – Ладно, спасибо тебе за вечер. Не против, если я возьму ненадолго картину, которую ты принёс?

      – Конечно, я всё равно хотел отдать её тебе.

      Эри кивнула и убрала сложенный вдвое лист в альбом для зарисовок.

      – Тогда я пойду обратно, чтобы быть рядом с мамой, если она вдруг очнётся ночью.

      – Ты себя вообще видела? Иди домой и поспи, а я останусь в больнице до утра.

      – Но…

      – Эри!

      – Ладно, хорошо!

      Она вздохнула и прикрыла глаза – усталость и правда давала о себе знать. Эри не была уверена, сможет ли заснуть дома после всего, что сегодня произошло, но никаких сил не осталось, и ей пришлось согласиться.

      – Только обязательно позвони мне, если что-то случится.

* * *

      На перекрёстке они с Хару расстались, и Эри побрела по той же улочке, по которой шла несколько часов назад в надежде увидеть ёкаев. Здесь ничего не изменилось: в соседних домах давно не горел свет, по краям дороги ветер перегонял с места на место сухие листья, а один из фонарей всё так же мигал.

      Эри остановилась около него: лампочка то включалась, то выключалась, привлекая серых мотыльков. Художница вспомнила, что совсем недавно видела здесь маленький огонёк – Абура-акаго, вечно голодного духа масляных фонарей, которого Кэтору посоветовал ни в коем случае не кормить. Интересно, остался ли ёкай на этом месте или уже улетел в поисках еды? Эри пригляделась, но не увидела ничего, кроме стаи бабочек, кружившей в жёлтых лучах электрического света.

      Этой ночью она всё же поставила блюдце с маслом на обочину около мерцающего фонаря.

      Глава 8

      Художница из прошлого

      Первые лучи солнца показались из-за холма, оставляя на тёмном небе нежно-розовые полосы, и скользнули бликами по серым воротам, перед которыми стояла Эри. Она вглядывалась в окутанный предрассветной дымкой сад камней, в глубине которого расположился традиционный дом, принадлежавший господину Призраку, но не решалась идти дальше.

      За всю ночь Эри так и не сомкнула глаз.

      Навязчивое, пробирающее до мурашек чувство теперь не покидало её ни на миг. Ёкаи всегда находились где-то поблизости, и она узнавала их в тихом скрипе половиц, в ветре, потревожившем колокольчик-фурин, в тёмных углах, куда не проникал свет… Пугающие ауры окружали Эри, но без отвара или прикосновений хозяина святилища она ничего не видела и потому даже не могла защититься.

      – Ну что, господин Призрак, ваша взяла! – сказала она, обращаясь к божеству Яматомори, но даже не надеялась, что он её услышит. – Я больше не намерена сбегать.

      Лучи подсветили тории, создавая вокруг них ореол света, и Эри замерла, заворожённая