…Но Буря Придёт. Nameless Ghost

покажусь… И так сын у нас умер весной… и такой ещё я тут, урод… как из Эйле.

      – Да – не Аврен ты точно теперь… – осторожно ответил второй, опасаясь разгневать гиганта, и так потрясённого собственным видом, – может это – как те мохнорылые бороду тоже отпустишь? Всё же скроет чего… ну хоть как.

      – Бороду… Тьху! – разозлившись в отчаянии плюнул Кулак, с испугом и злобой взирая в своё отражение.

      – Ну прости – я не лекарь, строчу как умею, – развёл шивший руками, – мой папаша сапожником был, у него я учился. Ближайший целитель толковый в Клох-Кнойх только есть…

      – Спасибо, Руагал… что сшил… Убью, мохнорылых выблю́дков!!! – Кулак вдруг схватил в свою лапу ведро за петлю, и с размаху ударил его о колодезный сруб что есть силы. Во все стороны в брызгах воды разлетелись дубовые плашки расколотых клёпок и гнутые дуги железных колец.

      Мужчина с копьём, отдававший приказы, опять обратился к товарищам.

      – Где тех уродов они закопали?

      – Которых?

      – Тех, кто Мору хотели взять силой…

      – У перекрёстка. А что?

      – Тащи заступ. Умётом таким что дорогу зазря удобрять? Прикопаем на поле, хоть толк будет с падали этой, зерно уродит.

      – И то верно. Туда им дорога…

      – Жаль, поросята малы, а свиней не осталось. Скормили бы им дохляков этих.

      – А как ты потом жрал бы их, Ллугнад?

      Тот усмехнулся сквозь зубы.

      – Да запросто. Ты же вон воздухом дышишь – а в нём птицы ведь гадят. Как там, Камбр – отправились Ойсин и Кахер?

      – Ага, побежали! – кивнул утвердительно третий.

      Мужчина ещё раз мельком обернулся вслед дочери – но тропка была уже снова безлюдной. Стать Мэв исчезла вдали среди зарослей ив и ольхи, точно канув в мглу Эйле.

      Всхрапнул конь, и меж срубов домов показались шесть всадников. Их вершний, успевший с собой увести уцелевших копейных от взявших тут верх на рассвете противников, теперь возвратился с остатком десятка назад, где уже собирались другие.

      – Где Мейлге? Живой?

      – Там – у погреба – рану ему зашивали. Всю морду надво́е разделали.

      – Ладно хоть жив… Это все? Есть ещё уцелевшие конные?

      – Вы последние. Ллурин погиб, всесь десяток его разбежался к холмам. Может двинули к Кайрнех…

      Всадник привстал в стременах, оглядая даль неба на западе – ища там противника.

      – Далеко мохнорылые? Сколько их там?

      – Да все восемь десятков, не меньше! И думать не думай догнать ты их, Родри! Умом ты поехал?

      – Может то были те, кто обоз наш три дня как разбил? – всадник в запале хлестнул скакуна сыромятиной повода, норовя устремиться вперёд.

      – Да не те – тут из Дейнова рода, из Астли и Фрекиров люди – по стягам видал! А там были из Свейнов, Сторгейров и Бъярни – Тремя присягну!

      – Узнать надо… – несогласно мотнул головой горячившийся всадник, – а вдруг там и те есть?

      – Загорелась солома тебе в одном месте! Ты что – десятиной на восемь попрёшься, дурак? Вот сдались тебе эти дейвоны – зачем?

      Всадник