Шифр Данте. Вазим Хан

шесть рубашек и нижнее белье. Все из материала среднего качества, не слишком дорогого и не слишком дешевого.

      Персис обшарила одежду, но ничего не нашла – ни клочка бумаги, ни даже конфетного фантика.

      В ящике прикроватного столика лежала наполовину пустая склянка с красно-синими таблетками. На этикетке было написано «туинал».

      Персис замерла на мгновение и посмотрела на деревянное распятие на стене. Христос Искупитель. Распятие висело прямо напротив кровати, и Иисус безнадежным взглядом смотрел на ее изголовье. Под крестом на стене располагалось большое гардеробное зеркало в раме из позолоченной бронзы, покрывшееся от старости пятнами и царапинами.

      Персис снова перевела взгляд на распятие. В пустой комнате оно выглядело неуместно. Интересно, сам ли Хили его повесил?

      – Он религиозен? – спросила Персис у Форрестер, вернувшись в гостиную.

      – Насколько я знаю, нет, – ответила англичанка. – Он точно не говорил, что ходит в церковь. Я не встречала практикующих католиков, которые не стремились бы выставить свою веру на всеобщее обозрение.

      – Он католик?

      – Да. Он из семьи ирландцев, хотя родился и вырос в Англии.

      – Он живет один?

      – Мне кажется, это очевидно.

      – Я имела в виду, может быть, у него кто-нибудь есть?

      – Боюсь, я не привыкла следить за личной жизнью своих коллег.

      – Я бы сказал, что он одинок, – вставил Блэкфинч. Он достал из саквояжа штатив и камеру и теперь прикручивал к ней лампу-вспышку. – Женского тепла этому месту явно недостает.

      Он улыбнулся Персис, и она против воли покраснела. В последнее время у них были непростые отношения. Они познакомились всего несколько недель назад, во время ее первого дела – убийства британского дипломата. Помощь Блэкфинча была просто неоценимой.

      Между ними стало что-то происходить, какое-то взаимное притяжение.

      А потом она в него выстрелила.

      Персис отвернулась и, стараясь скрыть неловкость, отошла к этажерке с книгами в углу комнаты. Она была ей по пояс, так что Персис села на корточки и стала рассматривать обложки. Хинди-английский словарь, «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна, «Хоббит» Толкина, перевод избранных произведений Руми, персидского поэта и ученого тринадцатого века, потрепанная копия «Великого Гэтсби» Фицджеральда и, видимо, новое издание «Алисы в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла.

      Персис знала эти книги, она росла с ними в отцовском магазине, но здесь они казались брошенными, безжизненными.

      Она встала и оглядела гостиную. Комната была такой же пустой, как и все другие в доме. Диван из воловьей кожи, журнальный столик на изогнутых ножках, безрадостная картина с мрачным заграничным пейзажем, этажерка с книгами, телефон на отдельном столике… и все. Не было даже радио или граммофона.

      Что Хили здесь делал? Если только он не был любителем разглядывать стены, заняться здесь было попросту нечем. Возможно, именно поэтому он проводил все свободное время в Обществе.

      – Прямо