Языковой вкус эпохи. В. Г. Костомаров

числом. Не совсем правильно говорить: “Ну, судари, как дела?” Или обращаться к собранию: “Судари и сударыни!” – нельзя. Раньше говорили либо “господа!”, либо “милостивые государи и милостивые государыни”, либо “дамы и господа”. А если не нравится и не поворачивается язык, продолжайте талдычить “товарищи!”» (Изв., 18.10.91)

      Это разрешение отнюдь не всеми воспринимается с охотой, и другой влиятельный поэт – Виктор Буков – пишет:

      Меня сегодня назвали – сударь?

      И потянули за рукав.

      И звякнула в шкафу посуда,

      И сахар с полочки упал,

      Меня назвали господином,

      А я ответил: – Непохож!

      И все слова в кругу едином

      Смутились, слыша эту ложь.

      А я – по-прежнему – товарищ!

      Как в те далекие года.

      Вы понапрасну так старались

      Меня зачислить в господа!

(Пр., 19.1.94).

      Разнообразие отношений к этим словам порождает иронию: Ребята (нельзя говорить в переходный период – товарищи или господа, это может быть оценено плохо той и другой стороной), давайте создадим… деполитизированное государство (АиФ, 1991, 42). И без особого намека на шутку журналисты вопрошают: Как живете, господа-товарищи? (АиФ, 1993, 19). Неужели таким путем мы идем к правовому государству, дорогие господа-товарищи? (Изв., 19.5.93). Нет, господин или товарищ обыватель, твои надежды на выживание призрачны (Пр., 16.7.93). Центральное радио высказалось определеннее: Хорошо, что мы перестали быть товарищами и стали просто людьми (14.3.93, 11.30).

      Любопытно, что «просторечно-подобострастное обращение господин-товарищ» появилось вскоре после 1917 года и некоторое время находилось в широком обращении (Карцевский С. О. Язык, война и революция. Берлин, 1923, с. 18). Сегодня в этом возродившемся выражении стала ощущаться и некоторая дифференциация: господа принимается как обращение, а за словом товарищи закрепляется некоторое социально-номинативное значение (простые люди? трудящиеся? может быть, «совки»?). Орфографически это подтверждается отказом от дефисного написания господа-товарищи. Это особенно ясно в контекстах противопоставления: Вспомнят ли о господах товарищах господа министры?… Хорошо живем господа товарищи… Господа министры – люди разные и по своим воззрениям, и по уровню доходов. Господа товарищи (слово «товарищ» пишу без всякого унижения – к ним относится подавляющая масса населения) – тоже люди разные… Как живет, о чем думает господин товарищ?… Рядовых наших господ товарищей сейчас глубоко возмущает та разборка, которая происходит в высших эшелонах власти (РВ, 6.8.93). Одним словом, как заметил юморист, беда не в том, что мы стали господами, а в том, что перестали быть товарищами!

      0.3. Другой яркой иллюстрацией происходящих в языке процессов, позволяющей судить о той моде, которая за них ответственна, может служить эпидемия географических переименований. Масштабы