Челноки. Евгений Кострица

здоровый мозг способен на галлюцинации подобного уровня, то что выдаст больной? Содом и Гоморру? Откуда там эти картинки?

      Занятый тяжелыми думами, я готовился к худшему, а в окне пролетали поля, виноградники, фермы. Не то чтоб ухоженно, но живописно. Не по-нашему точно. Без колхозных руин, ржавой хозтехники и разбитых коровников. Сельская идиллия и пастораль. Узкие дороги, но с идеальной разметкой и ровным асфальтом.

      По приезду нас разместили на окраине рядом с консервным заводом, где предстояло работать. Здание, длинное и без удобств, напоминало казарму. Вероятно, построено для стройотрядов. Нам не привыкать, в институте на картошке было похуже. Какая-никакая, а всё ж заграница.

      Уже на следующий день мы стали работать. Кормили неплохо, да и труд не особо тяжелый. Всех разделили по разным участкам, учитывая пол, темперамент и силу. Нашей троице досталось обязанность таскать и вываливать содержимое бесчисленных ящиков на транспортерную ленту. Целые горы томатов уносились в чрево яростно лязгавшей и брызжущей соком машины. Тут консервировали лютеницу, гювеч или пасту. Посвящение в традиционный для местных уклад мы прошли до обеда.

      – Другари, бягайте бырзо при нас! – крикнула, махнув рукой, пара красноносых братушек.

      У нас такой жест означал бы «валите нахер отсюда», но тут же всё через жопу. К счастью, уже разобрались, что такой взмах ладонью был приглашением. Переглянувшись, мы подошли.

      Заговорщицки подмигнув, болгарин достал бутыль с жидкостью классически молочного света. Второй протянул большой красный перец и помидор, коих вокруг было навалом.

      – Вот это по-нашему! – одобрительно крякнул Ванек. – Самогон?

      – Лунна светлина! – покачали они головой. – Ракия! Това твое.

      Я осторожно понюхал стакан и поморщился. Пахло мерзейше. Похоже, на помидорных кожурках, благо они тут везде.

      – О, добре-добре! – соврал я и показал большой палец, сыграв чистый восторг.

      – За приятелство, братство и всичко добро! – подняв стаканы, широко улыбнулись братушки.

      Сделав пару мелких глотков, они с удовлетворением чмокнули, показывая, насколько чист и элитарен продукт. Мы, как водится, опрокинули махом, презрительно игнорируя их осторожность. Возникшее после этого ощущения можно лишь пережить, описать их нельзя. Чистый спирт был бы кратно приятней, а это, как мне представляется, – вкус ацетона. В каком аду это пьют?

      Мы едва не схватились за горло, из глаз брызнули слезы. Не вздохнуть. Реакция организма была предсказуемой. Дело не в градусе, тело пыталось немедленно извергнуть наружу эту мутную дрянь. Спасла только гордость. Мы ж русские люди, негоже показывать слабость чужим.

      – Ооо… – воскликнули, переглянувшись, болгары. – Много добре. Хайде да работим заедно! Яки момчета!

      Экзамен мы на дружбу народов прошли, но осадок остался. В чем-то Толик мог быть и прав. Не провокация ли это была?

      Нас уважительно похлопали по плечу и отпустили. По работе не доставали, только нужна ли она? На пару тряпок зарплаты, наверное, хватит.