Будьте моей бабушкой. Валерия Ошеева

что, наверное, затопила бы соседей снизу, если бы они были. В ход пошло всё: чайник, таз, единственная чистая кастрюля, которую удалось найти. Вода переливалась из старой пожелтевшей ванны. «Так вам, так! Получайте, супостаты!» – приговаривала Тамара Михайловна. Муська вопила у неё на спине, словно издавала боевой клич. Когда к сапогу Тамары Михайловны прибился какой-то плывущий пакет, она вдруг резко остановилась.

      – Думаю, наших следов тут уже не осталось, – сказала она куда-то в пустоту.

      – Пойдёмте, а? – Женя протёрла ручки входной двери. – А то Нинка или ваш сын нагрянут…

      – Да сын-то таксует. Часто в Москву уезжает. Но ты права, пора. Сейчас, последний штрих.

      Тамара Михайловна прошлёпала в спальню, к трельяжу, схватила какие-то духи и, отвернув крышку, вылила их прямо в лужу.

      – Для аромата, – коротко объяснила она.

      Муська беспокойно заёрзала на спине и, истошно мяукая, прыгнула на подоконник. Женя бросилась за ней и обомлела: в подъезд заходила та самая женщина с чёрными хвостиками…

      – Нинка вернулась! – с ужасом закричала Женя.

      – Ах ты лихо! Дьяволица! Неужто мы так задержались? Открывай окно, открывай скорее!

      Нинка уже поворачивала ключ в замке, когда Женя с кошкой на руках выпрыгивала из окна.

      «Это что за потоп?! – заорала Нинка с порога, ступив в лужу. – Нажрался, козёл, и кран не выключил? У, сука, я тебя урою!»

      – Давайте, давайте! – судорожно шептала Женя, одной рукой прижимая к себе кошку, другой придерживая Тамару Михайловну.

      Та, пыхтя, выползала из окна. Она слышала, как Нинка пошлёпала в другую комнату: «А ты где, тварина усатая? Всех вас урою! Никакого житья! Трубу, что ли, прорвало?»

      Наконец Тамара Михайловна спрыгнула на землю и тут же включила турбоскорость. Женя с кошкой на руках еле поспевала за ней. Через минуту их нагнал истошный злобный крик из открытого окна:

      – У, суки! Обворовали! Средь бела дня! Духи, мои духи-и-и!

      Глава VIII

      Школа

      светило закатное гордое солнце.

      я думала, сердце моё разорвётся.