Третья планета от солнца. Валерий Аркадьевич Кормилицын

об этом волхв Трислав, что второй век живёт в мире Яви и всё на свете знает. Наши Боги сильнее. Сварог и Род одаряют людей душой, а Перун не позволил бы распять себя. Нечестивы речи твои, монах, – в гневе поднялся с лавки необученный в Царьграде вести диспуты волхв и, перегнувшись через стол, со словами: «Ух, лиходей», к вящей радости княжат, со всей языческой дури, по мысли Тихомира, заехал прекословщику, оппоненту, ежели по-ромейски, в глаз.

      Занятия на этом, ко второй радости учеников, прекратились.

      Через пару дней волхв попал на глаза княгине Ольге.

      – Ах ты, пёс бесхвостый, – попеняла ему княгиня.

      «Тоже ромейским политесам особо не обучена», – мысленно хмыкнул кудесник.

      – … Ты почто Тихомиру глаз подбил? Мало того, своей шкурой весь терем псиной провонял…

      – Это волчья, – сумел вставить в гневную речь «оппонентки» Богомил.

      – … так ещё руки распускаешь, пёс зловонный, – негодовала княгиня, не обратив внимания на поправку ведуна. – Как Тихомир с подбитым глазом службу церковную вести станет, о кротости рассказывая и любви к ближнему, паству призывая? Что о нём верующие подумают?

      – Могут подумать, что забулдыга, и в кабаке с язычником подрался, – вновь вклинился в речь княгини чем-то довольный волхв, сделав при этом кающийся вид. – Дело в том, что холопу Тишке тоже тупой стрелой отрок Бажен глаз подбил, и ничего…

      – Что ничего? – заинтересовалась княгиня.

      – Князь Святослав не ругает юного воя, вояку, то есть. А у вас, христиан, матушка княгиня, присказка есть: «Бог терпел, и нам велел». Вот пусть и потерпит Тихомир. Тишка-то терпит и не ропщет, хотя и не христианин, и, в результате, прытче опытного дружинника от стрел увёртываться навострился, на щитоносца, боле, не надеясь.

      – То-то, гляжу, весь двор лошадями зас… загажен. Пройти нельзя. Совсем с вами, язычниками, культурно выражаться разучишься. Лучше бы своим делом занимался, а не от стрел уворачивался. А тебя, коли ещё раз станешь кулаками махать, велю в колодки забить, не погляжу, что жрец бога Перуна. Будешь в них княжичей гиштории обучать и наставлять на ум праведный, в чём очень сомневаюсь.

      – Ты зла на меня не держи, Тихомир, – повинился при встрече с монахом Богомил.

      – Я и не держу. Чего с дикого язычника требовать? – на всякий случай отступил подальше от бешеного волхва.

      – А вот ежели я другой глаз тебе подобью? – добродушно пророкотал Богомил. – Дюже станешь на филина обличьем смахивать, – весело заухав, почесал на груди волчью шкуру ведун.

      – Не пыли, – раскрыл дверь в свою горницу Тихомир, где уже ожидали их княжичи.

      Обняв за плечи, Богомил устроился рядом с Владимиром, а монах сел на лавку с другой стороны стола.

      – О Новгороде я начну, – убрал руку с плеча Владимира Богомил. – Хазарский каган – исчадие рода человеческого, понимал тогда и понимает сейчас, что войны ведутся не только мечом, но и серебром-златом. В Новом городе ещё до призвания Рюрика