Той осенью на Пресне. Владимир Бурлачков

размышляй о несовершенстве мира.

      Вика повертела головой, оглядывая зал, и предложила:

      – Слушайте, пошли в буфет, пока там все места не заняли. Тут междусобойчик начинается.

      Из зала выходило много народу, и у дверей собралась толпа. Ирина и Вика протиснулись сбоку, а Олег шел медленно и оказался в фойе последним. Справа у стены стояла девчонка в светлой блузке, чуть сутулясь и опираясь о пристроенную у ног гитару в черном чехле.

      – Вы очень хорошо пели, – зачем-то сказал Олег. – Лучше всех. Мне понравилось.

      Девчонка взглянула на него, сощурилась и ничего не ответила. В ее красивом, с вытянутым овалом, спокойном лице что-то было слегка неправильным – то ли подбородок, то ли чуть вытянутый нос. Но все решали большие и светлые, необычайные глаза.

      У входа в буфет Ирина и Вика говорили с тем самым Артамоновым. Лезть в разговор с местной знаменитостью не захотелось. Пришлось ждать у лестницы. Но компания разболталась и расходиться не хотела.

      Подошла девчонка с гитарой и уверенно, даже недовольно спросила:

      – Ты идешь или здесь остаешься? Он пожал плечами и ответил:

      – Я не один…

      – Тогда – пока. – Она быстро пошла к выходу, а он оглянулся и посмотрел на Ирину. Вика что-то говорила Артамонову, а Ирина стояла рядом и поправляла сдвинутые на лоб черные очки.

      Олег отвернулся к стене, стал читать афишу и подумал: «В какую сторону она пойдет? К Садовому или к Бульварному?» Ирина стояла совсем рядом, и уйти было невозможно. Тем более, не угадать, в какую сторону пошла девчонка с гитарой. А если все-таки к Садовому? Можно успеть добежать и вернуться сюда. Если пустят. А если не пустят, то не он будет виноват! И что же? Так вот взять и уйти?

      Он добежал почти до Садового. Ее нигде не было. Подумал: «Значит, пошла в другую сторону! И чего не пошел сразу! И чего ждал!»

      Она стояла на другой стороне улицы Герцена и смотрела на него. Олег пропустил троллейбус, подошел и спросил:

      – Тебе куда? К метро?

      – Нет, я – пешком. – Она смотрела на него так, будто опасалась чего-то. – Я здесь, на Пресне живу.

      – А где?

      – На Заморенова. У «Башмачка». А что?

      – А я – на Стрельбищенском.

      – Это где?

      – Как где? – удивился он. – За Красногвардейским.

      – А, ближе к Шелепихе.

      – Переехала сюда откуда-нибудь или всегда здесь жила?

      – Всегда.

      – Ну, почти родственники. Хотя бы по пространству. Давай гитару понесу.

      – Она – легкая.

      – Тем более. А родственники где? На Ваганьковском? Наших – Залесовых – там тоже полно.

      Они остановились у перехода на Садовом кольце. Олег повернулся к девушке и спросил:

      – А знаешь, откуда название «Шелепиха»?

      – Потому что моему предку Петр Первый велел шлюпки делать.

      – Да-а? – изумился Олег. – Вот те на! Так вы, из шлюпочных магнатов! Вот, значит, по чьей милости нас сюда из деревни пригнали. Мерси.

      – А вон там, впереди, где сейчас метро и зоопарк, было имение.

      – Я знаю, – отвечал Олег. –