Магазин чудес «Намия». Кэйго Хигасино

с болезнью, чтобы увидеть ее триумф. Старается дожить до этого дня. Если она откажется от участия в Играх, он может потерять волю к жизни.

      – Но ведь она пишет, что не может ни на чем сосредоточиться. Так она не попадет на Олимпиаду. И с любимым не побудет, и мечту не исполнит – куда ни кинь, всюду клин.

      – Вот именно, значит, ей нужно лезть из кожи вон! Некогда грузить себя проблемами. Нужно изо всех сил тренироваться – в том числе и для любимого – и получить место в команде! Ничего другого ей не остается.

      Кохэй хмыкнул и скривился:

      – Я б не смог.

      – А разве я о тебе? Я это говорю Зайцу-сан.

      – Я вот не могу приказывать людям сделать то, на что сам не способен. Сёта, а ты? Смог бы?

      Похоже, вопрос поставил Сёту в тупик. Он мрачно посмотрел на Ацую:

      – А ты?

      Тот по очереди взглянул на обоих.

      – Да чего вы так серьезно задумались? Нам вообще не обязательно ломать над этим голову.

      – Так что будем делать с письмом? – спросил Кохэй.

      – А что мы можем сделать? Ничего.

      – Но ведь надо написать ответ. Нельзя его так оставить.

      – Чего?! – Ацуя посмотрел на круглое лицо Кохэя. – Ты что, собрался отвечать?

      Тот кивнул.

      – По-моему, лучше ответить. Мы же без спросу вскрыли конверт.

      – Что ты несешь? Здесь ведь никого не бывает. Нечего было сюда письмо приносить, сама виновата. Разумеется, ответа не будет. Сёта, ты ведь согласен со мной?

      Сёта погладил подбородок.

      – Ну, в целом да…

      – Вот! Забудь про письмо. Хватит лезть не в свое дело.

      Ацуя прошел в лавку, принес оттуда несколько рулонов бумаги для сёдзи и протянул приятелям.

      – Держите. Расстелите, и будем ложиться.

      Сёта сказал:

      – Сэнк ю.

      Кохэй тоже поблагодарил и взял бумагу.

      Ацуя развернул рулон на татами и аккуратно улегся. Он закрыл глаза и попытался уснуть, но друзья, похоже, не последовали его примеру. Он обеспокоенно приподнял голову.

      Те так и сидели с рулонами в руках.

      – А может, взять его с собой? – пробормотал Кохэй.

      – Кого? – спросил Сёта.

      – Любимого. Который болеет. Если взять его с собой на сборы и за границу, тогда она будет с ним вместе, сможет тренироваться и на соревнования попадет.

      – Как она его возьмет-то? Он же болен! Сказано ведь, что ему полгода осталось.

      – Но мы же не знаем, в каком он состоянии. Если он не совсем лежачий, значит, сможет с ней поехать. Хотя бы в инвалидном кресле.

      – Если б это было так, она бы не спрашивала совета. Наверное, он прикован к постели, и перевозить его нельзя.

      – Думаешь?

      – Уверен. Почти.

      – Эй, – окликнул их Ацуя. – Сколько вы еще будете болтать о всякой ерунде? Я же сказал, забудьте об этом.

      Приятели недовольно умолкли и потупились. Но Сёта тут же поднял голову.

      – Ты, конечно, прав, но я почему-то не могу на нее наплевать. Эта Заяц-сан ведь действительно мучается. Хочется ей как-то помочь.

      Ацуя хмыкнул и сел.

      – Как-то