Когда тает лед. Ханна Грейс

с шумом вскакивает на ноги, его стул скрипит по полу.

      – Мистер Флетчер, пожалуйста, сядьте.

      Не обращая внимания на директора, Флетч хватает с пола свою сумку, топает к выходу и, с силой распахнув обе створки двери, уходит.

      Я мало знаю о футболе, но все говорят, что Флетч – лучший полузащитник колледжа всех времен и после выпуска ему практически гарантировано место в НФЛ.

      Что еще важнее, он невероятно гордится своей маленькой дочкой Дией, которую родила в прошлом году его подруга Приши.

      Приши занималась фигурным катанием в моей группе до того, как случайно забеременела в начале третьего курса. Когда я спросила, вернется ли она, Приши ответила, что после того, как она вытолкнула из себя девятифунтового[3] младенца, ее мочевой пузырь уже не тот, что раньше, и ей не хотелось бы обмочиться на льду перед публикой.

      Они живут с друзьями, и все по очереди присматривают за малышкой, чтобы дать Флетчу и Приши возможность ходить на занятия. Со стороны Скиннера нехорошо приводить их в качестве примера в своей обличительной речи.

      Проходит двадцать минут, а он все еще продолжает. Я прислоняю голову к плечу Райана, закрываю глаза и беру печенье, которое он вкладывает в мою ладонь.

      – Подведем итог.

      Наконец-то.

      – В дальнейшем не ждите, что мы будем снисходительны к вашему статусу в кампусе.

      Мне кажется, я упускаю большой кусок головоломки: несмотря на его затянувшуюся речь, я понятия не имею, что побудило его так грубо нарушить мое расписание.

      – Студентам, которые по окончании этого учебного года надеются вступить в профессиональные команды, будет благоразумно принять к сведению это заявление.

      Райан фыркает, кидая в рот очередное печенье. Я собираюсь спросить, над чем он смеется, но он сует мне в рот еще одно печенье, ухмыляясь, как придурок, потому что мне ничего не остается, как съесть его.

      Наконец энергия Скиннера иссякает. Он прислоняется к трибуне и опускает плечи.

      – Мне все равно, кем вы потенциально можете стать. Если вы не будете соблюдать границы, то окажетесь на скамейке запасных. А теперь пусть фигуристы и хоккеисты останутся, остальные могут быть свободны.

      Райан подбирает с пола сумку и встает, потягиваясь и преувеличенно зевая.

      – Подожду тебя снаружи. Сходим поесть?

      Я киваю и поднимаюсь на цыпочки, чтобы вытереть крошки печенья с его рта.

      – Надеюсь, я не задержусь.

      Все, кроме пятидесяти человек, выходят из зала. Причем делают это в пять раз быстрее, чем заходили.

      Брейди и Фолкнер, тренер хоккейной команды, поднимаются на сцену к Скиннеру.

      – Ребята, подойдите ближе, мне надоел микрофон.

      Мы послушно перебираемся к сцене. Я замечаю в толпе раздраженного Аарона и двигаюсь к нему.

      – Все хорошо? – тихо спрашиваю, пока мы усаживаемся в переднем ряду.

      – Ага.

      Не надо особой проницательности, чтобы понять: настроение у него не очень, причем,

3

4 кг.