По тропам башкирского фэнтези. Ева Смольникова

баурсаком, а Азамат сжал рукоять сабли.

      – Ну, про жену… Слухи! Но мысли! Что ж они, на лбу у меня нарисованы? – и в глазах его Василиса наконец увидела долгожданные искры.

      – Не нарисованы, но слышны.

      Громко втянув носом воздух, на ватных ногах хозяин дома сел на свое место. Как раз в этот миг зашел к ним другой человек. Высокий, статный, в хорошем костюме, а в руках держал сумку.

      – Георгий Владимирович?

      – Пока всё так же, – поник вошедший. – Я лишь понизил ему давление, чтобы не шла кровь носом. Но он так и не может заснуть.

      Тимур Маратович махнул рукой и кивком головы позвал за собой Василису. Звал только ее, а пошли за ним все.

      В соседней комнате на кровати лежал мальчик лет пяти. Бледный, худой, на лбу капли пота. Вошедшей процессии он не удивился – отец кого только в дом не водил, чтобы хворь из сына выгнать. Да только хуже стало: уж и голос, и сон потерял ребенок.

      Василиса достала из своего узелка пучок травы, подожгла и стала сначала ходить по комнате, приговаривая под нос непонятные никому слова, а затем провела несколько раз вокруг головы больного, и до этого внимательно наблюдавший за происходящим мальчик вдруг открыл глаза еще шире, а в следующую минуту уже крепко спал.

      Георгий Владимирович всю свою жизнь болел медициной, верил в науку и никогда не жалел о выборе своем, когда пошел учиться на врача. Но чем больше он лечил людей, тем больше начинал задумываться. Порой приходилось отказываться от науки и прибегать к примитивным, варварским и нелогичным методам исцеления, какие используют знахарки. По молодости страшно злило его, что какой-то заговор лечил лучше микстуры, но с годами это переросло в исследовательский интерес. Многое записывал в дневник и, разумеется, не думал публиковать. Он снискал славу хорошего доктора не для того, чтобы портить ее вызывающей публикацией о колдовских способах лечения.

      Вернулись все обратно к столу тихо, не проронив ни слова. И разговор уже пошел ласковее. Внимательно выслушали староста с доктором, что случилось с Самиром.

      – Так вы полагаете, что источник бед здесь? – уточнил доктор, осматривая руку поэта.

      – Отсюда всё пошло, вот мы и решили, что хуже не будет, если мы к вам съездим, – кивнул Азамат. – Быть может, колдует кто у вас? Точно ведь на кого-то люди да думают.

      – На свете белом много людей, батыр – и плохих, и хороших. Видит Аллах, в моей деревне народ всякий живет. И грешников, и праведников хватает, но чтоб на такое колдовство кто способный был… Нет, таких нет у нас. Подлость есть, лени тоже хватает, – вздохнул староста и замолчал.

      – Подлостью это назвать! Ну-ну!

      В доме у старосты за хозяйство отвечала его сестра Гульнара. Женщина она была крепкая, статная и, что скрывать, красивая. Возраст уж подходил к замужеству, но Тимур Маратович не спешил пока устраивать это дело.

      – Об чем речь ведешь? – уточнила Василиса. Гульнара отошла от стены, на которую опиралась, и сделала несколько шагов по