Санкции. Юлианна Страндберг

который всем выдавали и объясняли его смысл. Мол, это не скорая помощь, но по этому короткому номеру можно проконсультироваться по поводу любых заболеваний. И в случае чего они помогут вызвать настоящую скорую или направить к врачу.

      Я звонила туда не единожды. По всему выходило, что дети подхватили сезонный грипп. И в поликлинику с ними идти нельзя, потому что мы принесем заразу в общественное место.

      А на работу мне идти можно?

      Можно, нельзя, а я все равно пойду. О чем и сообщила мужу заранее.

      К вечеру воскресенья Дима был явно не в себе и злился.

      Казалось, что я тоже заболеваю, но мне некогда болеть. Я не имею права болеть! Я должна работать и стать незаменимой… Да, понятно, я знаю, что незаменимой я могу быть только у своей семьи, у своих детей. Но что же мне теперь делать? Ведь нам – именно нам – так нужна эта работа. Нам нужен этот шанс, чтобы остаться, закрепиться, устроиться. И нет, дома было все далеко не плохо, просто не было никаких перспектив… Никаких.

      Можно было получить три высших, вернуться в город детства и попытаться построить хоть что-то, но потом все бросить и опять нестись сломя голову в столицу на заработки. Так у многих и получалось… и не получалось. Именно так, с головой и опытом, с пониманием и желанием, не получалось усидеть на месте, если хочешь хоть чего-то добиться. Надо было искать выход.

      И у нас выход стал таким – уехать за границу.

      И не то чтобы я была семи пядей во лбу… Просто бакалавр экономики, полученный в платном университете (о, как мама тянулась на это образование), просто бухгалтерский учет и аудит. И немного опыта по разным предприятиям, в том числе на предприятии с реальным производством из области машиностроения. Вот этот маленький опыт сыграл свою роль… А его величество случай не прошел мимо, вот и все.

      А я этот случай не пропустила.

      – Какая ты мать? – бубнил Дима. – Какая мать оставит дома больных детей?

      – Димуль, я же не оставляю их одних, правда? Ты остаешься с ними дома, – я пыталась всеми силами сгладить ситуацию. Итак моя совесть грызла меня изнутри, так еще и Дима посыпал мне соль на рваные раны.

      И не то чтобы дети не болели осенью. Прибаливали, но не так серьезно, как сейчас, прямо с высокой температурой и рвотой, и прочими радостями гриппа. Сердце разрывалось на части при мысли, что в понедельник мне надо будет оставить их дома с большим ребенком Димой, который совершенно не хочет становиться взрослым и брать на себя ответственность.

      – Тебе просто плевать на детей… – не унимался Дима, – тебе вообще просто плевать на нас, вот и все.

      Дима ходил по залу, нервно раскачивался и размахивал руками в такт своим шагам. Он всегда так делал, когда стрессовал и не мог справиться с ситуацией. Он так делал, когда узнал, что нам придется переехать в Швецию: ходил по комнате, нервно размахивал руками и все время спрашивал: «Как, как мы поедем?».

      На самом деле, это не выглядело очень странно. Мы все переживаем