Война потерянных сердец. Книга 2. Дети павших богов. Карисса Бродбент

трубки. И когда заговорил снова, улыбка сползла с его губ.

      – Но дело того стоит, – сказал он. – Это дело всегда того стоит.

      Мне выделили комнату в гостевом крыле дома. Здесь не пахло смертью, как в главных жилых помещениях, и в Решайе эта комната тоже не всколыхнула воспоминаний. Но все же я, лежа в темноте, костями чувствовала отсутствие Макса. А ведь я привыкла терять тех, кого люблю. И не ждала, что у одиночества окажутся такие острые зубы.

      Решайе обвился вокруг моей боли, как струйка дыма вокруг чашечки трубки. Я чувствовала, как он перебирает и с любопытством рассматривает мою печаль.

      При других обстоятельствах я бы ее отняла. Сейчас слишком устала.

      «Ты знаешь это чувство?»

      …Я знаю печаль…

      «Не печаль. Скорее это…»

      Что «это»? Я показала ему, что пережила, оставляя за спиной Серела, как с тех пор каждую минуту мечтала его вернуть. И еще сочащуюся кровью рану от потери матери, хотя с тех пор прошло столько лет, что ее черты стерлись в памяти.

      …Горе… – пробормотал Решайе.

      Я удивилась: ему понятно горе?

      «Пожалуй, это можно назвать горем. Боль от чьего-то отсутствия».

      …Для меня было таким горем лишиться Максантариуса. Пока не появилась ты…

      Я подавила отвращение. Мне хотелось сказать: «Какое у тебя право грустить по нему, тосковать? После всего, что ты с ним сделал?» Но я старательно спрятала эти мысли, скрыла их там, куда Решайе не дотянуться. И спросила его:

      «А что было до того?»

      …До того ничего не было…

      «А другие люди, носившие тебя в себе?»

      …До Максантариуса была белизна, белизна, белизна. Другие были. Но теперь они всего лишь разбитое окно в иные жизни…

      Запах моря, женщина глядится в зеркало, убирает от глаз медные волосы. Вкус малины.

      «А до того?»

      …До чего?..

      «Когда у тебя не было других. Или всегда были?»

      Молчание. Горестная пустота.

      …Не думаю… – прошептал он. – …Может быть, что-то было. Но не помню что. А может быть, всегда только ненужные, разрушенные другие…

      Протянутые сквозь травы руки. Снова и снова. Золото под солнцем. Блестящая чернота и отраженное в ней лицо, которое никак не разглядеть, сколько бы ни ворошил свою память Решайе.

      Это было почти… по-человечески. Такая грусть.

      «Чего ты хочешь, Решайе?»

      Долгое молчание. Я чувствовала, как зацепил его мой вопрос.

      …Я хочу историю…

      «Историю?»

      …История – это доказательство, что существует нечто между жизнью и смертью Я так долго существую между. Я хочу… – Он пошарил в поисках нужного слова, не нашел. – …Я хочу чего-то настоящего. И хочу жизни или смерти – вместо того ничто, что между…

      Я сморгнула удивление. Не знаю, чего я ждала от него, но только не желания смерти. Хотя разве бы я ее не желала, живи я, как он?

      «У нас есть дело, – пробормотала я. – Надо показать им все, на что мы способны. И делать это надо очень осторожно. Но если ты мне