Танцующая с дьяволом. Антон Леонтьев

мне не тяжело? Я ведь не хотела, чтобы так вышло. Я все понимаю, но ведь Антоша вас не любит. И никогда не любил. А меня он любит…

      Лариса не желала слушать подобные исповеди, поэтому отчеканила:

      – Признательна, что приютили меня. Кстати, разрешите вопрос: вашу матушку тоже зовут Лариса?

      Другая Лариса, непонимающе взглянув на нее, удивленно ответила:

      – Да, а что? Лариса Ивановна…

      Отчего-то этот факт ужасно рассмешил Ларису. Она принялась хохотать и никак не могла остановиться, и скоро из глаз у нее потекли слезы и смех перешел в рыдания.

      Другая Лариса не знала, что и делать. Кажется, даже хотела обнять ее, но Лариса не позволила. Наконец на кухне появился Антон, который, прикрыв дверь, сообщил:

      – Ларисочка спит!

      Это вызвало у Ларисы новый приступ хохота, и она выдавила из себя:

      – Ларису… Ларису Ивановну хочу! Господи, Марыгин, у вас, как у Бурбонов с Габсбургами, теперь тоже фамильное имя появилось!

      Антон подошел к ней и дал ей звонкую оплеуху. Это подействовало, и Лариса, икнув, разом прекратила смеяться, но слезы из глаз все еще текли ручьем.

      Другая Лариса тактично удалилась с кухни, а бывший, сунув Ларисе в руки стакан воды, произнес:

      – Ситуация следующая. Нашего сына похитили. Причем если бы это было обычное, так сказать, похищение, связанное с выплатой выкупа, я бы, конечно, вас не бросил. Но к бизнесу это отношение не имеет. Да и не того полета я птица, чтобы похищать моего сына, никаких миллионов долларов я выплатить не могу, ты это знаешь…

      С хлюпаньем втянув в себя воду, Лариса услышала, как ее собственные зубы стучат о край стакана. Ее собственные зубы.

      – Но кто тогда? – произнесла он подавленно.

      Антон подошел к окну, за которым клубился поздний ноябрьский рассвет, скрестил руки на груди и сообщил:

      – Мне удалось кое-что выяснить. У меня ведь бывший однокурсник теперь в полиции на ответственном посту работает. Какое-то время, уже достаточно давно, в Москве действует…

      Он запнулся, отвернулся и, уставившись в окно, выдавил из себя:

      – …Действует маньяк. Он специализируется на… на мальчиках. Примерно такого возраста, как Тимофей. Исчезло уже четыре или даже пять ребят, они сами толком не знают. Точнее, знают, но пока что общественности не сообщили, потому что боятся вакханалии в газетах и на телевидении.

      Маньяк… Какое мерзкое и жуткое слово. Однако столь далекое – до прошлого вечера. Маньяки водились в глупых романах, в фильмах, наподобие того, который они вместе с Тимычем смотрели вечером в воскресенье. Или где-то там, в других городах, на юге или севере, или были давно мертвы и стали притчей во языцех и персонажами городских страшилок наподобие Чикатило или дяди Крюка.

      Но какое отношение маньяк имеет к их Тимычу, их вихрастому, боевому, хитрющему Тимычу? Как оказалось, самое непосредственное…

      – Маньяк? – повторила тогда Лариса дрогнувшим голосом. – Но ведь о нем бы тогда было известно…

      Антон повернулся к ней, и Лариса заметила,