Цвет греха. Белый. Александра Салиева

гашу внутреннее желание долбануть ему под этот самый бок как минимум локтём, чтоб руки свои опять не распускал, но на нас же смотрят.

      – Теперь верится легче? – как ни в чём не бывало сообщает он Анне.

      Та приоткрывает рот, но поток её слов заканчивается ещё на нашем поцелуе. Ни звука не произносит. Проступивший румянец на девичьих щеках и без того выдаёт всё то, что она сейчас испытывает. Мне и самой вряд ли удаётся лучше держать лицо.

      Нет, это же надо было додуматься до такой бесстыжей демонстрации!

      Да ещё и при родителях, пусть и приёмных…

      – Мы поужинаем наверху, вдвоём, – продолжает демонстрировать всю свою бестактность Айзек. – Дорога была долгой. Устали. Увидимся утром.

      Ответа или одобрения ни от кого не ждёт. Подталкивает меня к лестнице. Замечаю, как Фара вымучивает из себя понимающую улыбку мне на прощание, а Антонио просто кивает. Мне же ничего не остаётся, как банально смириться.

      Временно!

      Глава 7

      Нина

      Лестница выполнена из того же белого мрамора, что и пол в холле. Я считаю каждую ступень, пока поднимаюсь по ним, прежде чем вижу перед нами развилку из трёх коридоров: слева, справа и прямо перед нами.

      – Что это там такое было? – спрашиваю, как только удостоверяюсь, что кроме нас двоих больше никого нет.

      – Что именно? – делает вид, будто не понимает меня, Айзек.

      Он идёт прямо, не останавливаясь, и ведёт меня за собой. Все стены вокруг нас украшены таким количеством картин, словно мы прогуливаемся по выставке в музее дорогущей живописи, и я невольно отвлекаюсь на них.

      – Там, где ты запихнул в меня свой язык так глубоко, что я чуть им не подавилась, – язвлю слегка запоздало.

      Вовсе не рассчитываю воззвать к его совести, у него же её попросту нет. Но и промолчать не могу.

      – Ты не обязана перед ними оправдываться. Уж тем более, если у тебя это настолько паршиво получается, – безразлично пожимает плечами блондин. – Антонио не стоит знать ни то, кто твои родители, ни то, кто ты. По крайней мере, не сейчас. Тем более, что ему ничего не стоит со временем выяснить это самому. Если будет использовать данную тобой информацию, это выйдет слишком быстро.

      – Возможно ты прав, – не спорю. – Но если учесть, что мы собираемся жить в их доме, под их крышей, к тому же, чёрт его знает какое количество времени, тебе не кажется, что стоит хотя бы создать видимость нормального общения? – ехидничаю.

      В конце коридора находятся двойные двери из тёмного дерева, высота которых, должно быть, в два моих роста, но открываются они бесшумно и с лёгкостью. Вместе всё с таким же безразличным от Айзека:

      – Это не их дом и не их крыша. Мои.

      Он перешагивает порог, а я чуть не промахиваюсь, практически натолкнувшись носом на приоткрытые створы, удивляясь услышанному.

      – То есть как это? – переспрашиваю.

      – Вот так, – не спешит делиться подробностями он.

      Забиваю. Треклятый шлейф цепляется за угол одной из дверей, и я куда больше